Бремя снижения

Вокруг проблемы «налогового бремени» для малого, среднего и прочего бизнеса в последнее время в стране развернулись активные дебаты. Бизнес, со своей стороны, считает недавно повышенные до 34% отчисления «непомерными». Власть, в свою очередь, хочет накануне выборов сделать напоказ бизнесу хоть что-то приятное. При этом надо еще как-то исхитриться не сильно усугубить бюджетный дефицит, поскольку эта же самая власть уже стольким людям всего «приятного» наобещала, что эти обещания давно уже вышли за пределы бюджетных возможностей. Кого-то придется рано или поздно кинуть, но таковая неприятность в массовом масштабе случится уже после выборов.

На Петербургском экономическом форуме высочайше было обещано снизить вышеупомянутые отчисления до 30%, а для неторгового малого и «социально значимого» (вот уж будет где поразвлечься госрегуляторам и контролерам, определяя великодушно, кто значимый, а кто нет) чуть ли не до 20%. Вослед возрадовались представители бизнес-организаций, пользуясь случаем поблагодарить власть за неустанную заботу. Рядовые предприниматели тоже, разумеется, выражают удовлетворение – платить меньше всегда лучше, чем платить больше. Но удовлетворение – более сдержанное. Поскольку рядового предпринимателя в нашей стране беспокоят не столько размеры официальных налогов (по мировым меркам они в России, мягко говоря, не запредельны), сколько непредсказуемость правил игры, отсутствие доступа к дешевому кредиту, дефицит вменяемых, квалифицированных работников, ну и, разумеется, чудовищная коррупция, выражающаяся во всевозможных сложностях при согласовании (согласовать новое строительство в Штатах можно дней за 40, у нас – более чем за 700), подключении, получении всяких разрешений и т. д.

Вообще же напрямую увязывать предпринимательское счастье и качество инвестиционного климата с низкими налогами – едва ли не самое большое упрощение, построенное на мифологии, зародившейся на волне «рейганомики» и в результате фетишизации низких налогов и «малого государства». Потому что не так-то все тут просто. Посмотрим, как такие механизмы работали в тех же США на протяжении последних пары десятков лет.

К примеру, получает среднестатистический рабочий $100 тысяч в год. После выплаты налога в 25% он приносит домой «чистыми» 75 тысяч, которых ему хватает на обеспечение его жизненных нужд. То есть реально он работает за 75 тыс. И работодатель это знает. Если налог на работника (косвенно – те же социальные отчисления с фонда зарплаты) уменьшить до 10%, то значит ли это, что тот будет приносить домой 90 тыс.? Вовсе нет: работодатель снизит зарплаты так (уволив высокооплачиваемых или иными способами), чтобы «чистый» доход работника составлял все те же 75 тыс., за которые тот готов работать на данной работе. Ибо зачем платить больше? Американская статистика подтверждает это: за годы, пока Рейган и Буши снижали налоги, средний уровень зарплат «до налогов» стал ниже, чем до 80-х годов прошлого века (с поправкой на инфляцию). И, напротив, с 1940-го по 1980-е годы, когда налоги для всех, в том числе для среднего класса были высокими, быстро росли и зарплаты.

По сравнению, скажем, с Данией с ее «непомерными» подоходным и налогами на бизнес минимальная почасовая зарплата в США (до налогов) сейчас примерно в два раза ниже (около $7 в час). При этом датскому среднему классу не приходится платить огромные деньги, скажем, за медицинскую страховку (процентов 40 американцев вообще такой страховки не имеют) при гораздо более высоком уровне общедоступного медобслуживания, «социальное государство» в Дании вообще не в пример сильнее американского.

Что касается «работодателей», то в период от правления Франклина Рузвельта до Джона Кеннеди верхний уровень налогообложения в Америке достигал 91% (такие налоги начинались с доходов выше $3,2 млн в год), затем снизился до 70% с небольшим, пока Рейган не урезал его до менее чем 30%. И именно в период таких «непомерных» налогов была построена, между прочим, основная масса тех инфраструктурных объектов США, которые и поныне составляют основу экономической мощи страны. И именно тот период следует считать подлинным расцветом американского среднего класса. И расцвет этот характеризовался в том числе отсутствием огромного разрыва между самыми богатыми и самыми бедными, немыслимым в той же Европе, отсутствием умопомрачительных многомиллионных, никак не объясняемых с точки зрения разумной экономики «бонусов» для всяких CEO, а также прочих «звезд» фондового, бесконечно «пузырящегося» рынка, как и для многих других рынков – спортивного, шоу-бизнеса и пр.

При этом средний годовой доход домохозяйства в США как был примерно $44 тысячи до «рейганомики», таковым и остался накануне нынешнего экономического кризиса. При этом плата за образование, медицину и прочие потенциально «общественные» блага неуклонно росла все эти годы. Имея доллар в виде мировой резервной валюты, Америка могла довольно долгое время частично решать свои проблемы за счет других стран. Но такой валютой в мире, по сути, на сегодня является только она, повторить в этом смысле американское «чудо» уже никому не удастся. К тому же сейчас США все-таки придется решать проблему катастрофически большого бюджетного дефицита. И, возможно, американцам все же не удастся уйти от налоговой революции с ревизией многих постулатов «рейганомики».

Ну а нам-то что? Радоваться ли налоговым послаблениями для бизнеса? Скорее все же да, чем нет. Потому что при всей чисто внешней привлекательности «скандинавских» или «рузвельто-кеннедевских» моделей, в них есть одно отличие, делающее их для нынешней России неприемлемыми, если их пытаться заимствовать чисто механически. Это качество государственных институтов. Те модели ведут свое происхождение от известной формулы «нет налогов без представительства», которая предполагает, что налогоплательщик контролирует своих выборных представителей, голосующих за новые налоги, а также контролирует их расходование. «Американский вариант» в современном виде, который, в отличие от скандинавского, предполагает приватизацию многих существенных общественно значимых функций, ранее взятых на себя государством, также требует более качественных государственных и общественных институтов, чем то, что мы наблюдаем у себя в стране. Прежде всего эффективную судебную систему — помимо конкуренции, защиты прав собственности и т. д.

Современное российское государство в его нынешнем виде не способно столь же эффективно осваивать бюджетные средства во имя общественно блага, как государства в Скандинавии или в той же Америке времен 60-х годов прошлого века. Оно не способно и обеспечить условия для эффективной массовой приватизации общественно значимых функций частным бизнесом – по причине неспособности задать и поддерживать более или менее честные и понятные, равные для всех правила игры, стоять на страже законности, прав собственности и прав потребителя таких «приватизированных» услуг.

Нашему бюрократу лучше вовсе не давать в руки никаких денег. Равно как его лучше всего лишить большинства имеющихся у него контролирующих функций. Он, по сути, бесконтролен, в России не работает ни один уровень самоуправления и демократии, прежде всего самый важный низовой уровень – муниципальный.

В этом смысле любые налоговые флуктуации – причем как в сторону увеличения налогов, так и в сторону их формального снижения – в России, по большому счету, останутся бессмысленными (будут нивелированы реальной жизнью, протекающей параллельно официальному законодательному регулированию). До тех пор пока не будет произведена революция в государственном управлении, которая, в свою очередь, невозможна без радикальных правовых и судебных (прежде всего), а также и политических реформ.