Задом наперед

Яростные споры. Многочисленные воспоминания, переполненные взаимными обвинениями многих еще живых участников событий. Публикации и рассуждения на тему «если бы да кабы». Да, да, это все о путче 1991 года.

Каждый август на протяжении последних двадцати лет, ближе к девятнадцатому, массмедиа всякий раз выручает эта тема. Когда писать и говорить в глухой отпускной период не о чем, то можно в очередной раз проклясть распавшийся Союз. Или всплакнуть по безвременно сгинувшей Империи. Кому как нравится. Заклеймить Горбачева или Ельцина или, напротив, найти им оправдание. Лишний раз – относясь по-разному – вспомнить про незадачливых путчистов. Задаться кажущимся лично мне уже бессмысленным вопросом – так они победили по большому счету (глядя на нынешнюю жизнь) или дело их проиграно?

Вот и я не сдержался. Вспомнил про этот чертов путч.

Живость споров о прошлом, неизбывная в России всегда, кажется, еще более усилилась в нынешнее время, словно коллективный обывательский разум стремится заполнить духовный и идейный вакуум современности содержательностью прошлых «гражданских битв»: эх, мол, были люди в наше время… Все комплексы современности и современников, все недовольство, неудовлетворение от происходящего, но также и все еще не задохнувшиеся в тине новейшего застоя надежды на то, что, мол, вдруг где-то все же что-то забрезжит, – все сосредоточилось на прошлом.

Страна продолжает пытаться идти вперед с повернутой назад головой. Пытается – наивно, эмоционально, мечась между крайностями – отыскать в прошлом, только в нем, где ж еще (проклятом или прекрасном – все равно), какие-то ответы, ассоциации, рецепты. И ведь умом (у кого он есть) многим понятно – если и покажутся какие-то рецепты удачно найденными, то ни за что не сработают теперь. Потому что время совсем другое, слишком многое изменилось. И не для того их там ищут, чтобы применить, а оттого, что привычка такая – жить прошлым. Выдавая за истину в последней инстанции какие-то собственные вердикты – Горбачеву, Ельцину, путчистам, всему СССР. Носители вердиктов наиболее публицистически ярких, наиболее полно отражающих народное стремление жить не сегодняшним, но прошлым днем, всерьез могут претендовать на звание кумиров толпы (в нынешнем варианте – телевизионной толпы: иным способом мы собираться уже разучились). Иной раз, словно ночной кошмар, привидится же даже телевизионная дуэль Кургиняна с Путиным или Медведевым, но эту жуткую сцену лучше погасить в сознании до того, как ведущий объявит исход схватки. Как говорят сейчас, «телевизионного голосования». Ибо очевидный результат внесет в бытие еще большую бессмысленность.

Ну что, скажите, толку мультиплицировать разные ответы на все те же вопросы? «Мигнул» ли Горбачев путчистам (хотя мне еще тогдашний один посол одной большой страны сказал, что да, мол, по его разумению, «мигнул»)? Имели ли путчисты шанс? Что было бы, если бы не Ельцин? Обречен ли был СССР? И если был обречен, то когда была «точка невозврата»? Я вот, к примеру, имею свои, кажущиеся мне исчерпывающими ответы на все эти вопросы. И что с того? Кто-то имеет другие, кто-то – третьи. Но сколько же десятилетий еще можно все тыкать и тыкать в морду друг другу этими своими «ответами»? Для полноты впечатления частичного общественного помешательства еще надобно, чтобы оба члена тандема что-то такое сказанули про путч, притом оценочно разное, – и опять понеслось бы по новой.

Нет, ради бога, споры на исторические темы безумно интересны. Скажем, на специальном кабельном канале. Если бы они еще как-то при этом сопутствовали столь же жарким и заинтересованным дискуссиям касательно современности. Или у нас других проблем не осталось? Ну, вот вы, представьте, замочили своего оппонента, забили вашими аргументами, и он признал полную вашу «правоту» в оценках событий августа 1991 года. Вы победили, вы рады. И?

И что с того? Какие выводы следуют применительно к сегодняшнему дню от того, что наконец нечто из уже сравнительно далекого прошлого будет признано «истиной»? Мы повысим рождаемость? Прекратим процесс запустения земель, разрухи в головах, в депрессивных городах и селах? Перестанем массово воровать или гадить у себя под ногами? Перестанем терпеть тех и то, кого и что терпеть уже более кажется невозможным? Мы познаем истинную ценность и смысл пенсионной системы или ее реформы? Поймем, на что и кому мы как бы платим налоги? У нас явится независимый суд? «Менты» перестанут быть ментами, а «хачи» преобразятся для обкурившегося страдальца по былому величию в благостные скульптуры из фонтана «Дружба народов»? Перестав до хрипоты, теряя в тумане прошлого и ослабевающей памяти смысл спора, спорить о прошлом, мы обретем более ясное видение своего будущего?

На последний тезис есть, правда, распространенное возражение: мол, не познав прошлого, не увидишь будущего, не построишь его. Готов согласиться лишь частично, ибо у нас бесконечные споры о прошлом давно уже заменили поиск решения настоящих проблем, они с этим поиском уже никак не связаны. Все идеи и вся идеология затерялись в прошлом, в наше время из него ничего, кроме сигнальной системы «свой-чужой», «сталинист–антисталинист», не торчит. Копание в истории словно закольцевалось на себе самом. Это историческое самоедство, чаще всего бессмысленное и беспощадное.

Наше общество никогда не договорится о том, что с нами случилось с августа по декабрь 1991 года. Можно ли, не договорившись, идти вперед? Многие говорят, что нет: не договорившись о понимании 1917 года, ленинщины, сталинщины, брежневщины, горбачевщины, путча и т. д., идти вперед не получится. Но тогда выходит – никогда не получится. Не хочется соглашаться с такой точкой зрения.

Ни один из действительно актуальных и острых вопросов современности, коих полно, так, что уже вот-вот зашкалит, грозя новым коллапсом, не вызывает столь жгучего интереса публики, как субъективные оценки величия (или нищеты) былой Империи. Ловя буквально каждое слово (или вчитываясь в очередной памфлет в интернете и взрываясь «комментами»), публика отказывается видеть какой-либо смысл в суждениях нынешних политиков или руководителей на современные темы. Отошедший от дел Горбачев или почивший Ельцин вызывают куда более сильную эмоциональную реакцию публики (как правило, злобную), нежели почти все, что связано с устройством современной жизни.

Да, нынешние деятели, конечно, зачастую предъявляют миру пустое «прометание пурги», они часто, слишком часто лукавят или попросту лгут. Но ведь, возможно, хотя бы что-то встречающееся у них осмысленное (даже неискреннее и случайное) могло бы обрести куда большую значимость и эффект, если бы порыв хотя бы к каким-то переменам, какому-то движению был бы подкреплен (или, напротив, остановлен, погашен, будучи осознан обществом как опасный, нежелательный) таким же порывом масс, которые вышли на улицы в августе 91-го. Не надо, конечно, всякий раз толпой выходить на улицы (хотя иногда очень даже и надо). Но надо хотя бы, для начала, повернуть голову вперед. И начать жить сегодняшним и будущим, а не прошлым. Про него ведь предельно ясно всем только одно: оно кончилось и уже никогда не вернется.