Страшный-страшный суд

Если дальше так пойдет, то через некоторое время вполне возможен процесс «Гражданин Пупкин против управляющей компании городской управы Х города N-ск». В Лондонском коммерческом суде, разумеется. Собственно, почему Березовскому с Абрамовичем можно, а Пупкину нельзя? Тем более что если так дальше пойдет и в сфере российского ЖКХ, то по мере укрупнения ловко созданные за спиной спящих обывателей управляющие компании превратятся в еще более солидный бизнес с офшорными счетами, подпадающими под юрисдикцию английского права. А полусонный гражданин Пупкин уже давно усек, что ни с нашим государством, ни с нашим бизнесом, так или иначе аффилированным через чиновников с тем же государством, судиться в российских судах – это все равно что плевать против ветра. Притом сильного.

Такого же примерно мнения о нашем правосудии и сами бизнесмены – что аффилированные с государством, что неаффилированные. Именно поэтому около 90% сделок по слиянию и поглощению в России происходит сегодня в привязке к английскому или иному иностранному праву (не говоря уже о том, что большая часть крупнейших российских компаний вообще принадлежат офшорам). Именно поэтому все большее число новых компаний также создается именно на основании такой привязки. И как бы это ни раздражало представителей российской судебной (см., к примеру, недавнее интервью председателя Высшего арбитражного суда России Антона Иванова «Газете.Ru») или властной элиты, это клинический факт. Он же – приговор системе.

Процесс Березовского против Абрамовича в Лондоне мало интересует широкую публику, несмотря на онлайн-трансляции и смакование неприглядных подробностей ведения российского бизнеса. Широкая публика, в общем-то, так примерно и представляла себе манеры отечественной власти, слившейся в экстазе с российским олигархатом, как о том подробно и охотно рассказывают в Лондоне свидетели с обеих сторон. Как в курсе она и того, что экстаз этот по сию пору не ослаб, разве что фамилии любимых партнеров поменялись в связи с долговременным пребыванием у власти сами знаете какой группы людей.

Однако мне кажется, что этот процесс небезразличен представителям высшей власти и со временем у того же Абрамовича могут раздраженно спросить: милый друг, а ты не мог бы в свое время как-то по-тихому решить эту проблему, чтобы наши благородные имена не полоскали невесть где и невесть кто?

При этом тех, кто мог бы, теоретически, такой вопрос Абрамовичу задать, раздражает не только факт вываливания огромного количества грязного белья на свет божий, но и смутное осознание того, что вот однажды может случиться так, что «все там будем». Ведь лондонский процесс весьма примечателен в том числе высочайшей готовностью представителей нашей высшей бизнес-элиты, а также некоторых людей, еще недавно непосредственно причастных к власти, что называется, «сотрудничать со следствием».

Вы себе можете представить, чтобы такие люди пустились в столь же подробные откровения перед каким-нибудь российским судом (не говоря уже об отсутствующем у нас институте по имени «парламентское расследование»)? Вот и я не могу. Если российский суд, конечно, вообще осмелился бы их к себе вызвать. А вот в Лондон – являются как зайчики, дают подробнейшие показания, причем в этих показаниях даже порой мелькает имя того, кого нельзя называть. А куда же деваться-то, если у кого в той же Великобритании или вообще на Западе бизнес со счетами либо родственники, детки учатся, либо квартирка, либо просто человек не хочет оказаться невъездным на Запад. Так что лондонский суд, по сути, превращается постепенно в Страшный суд для подавляющего большинства российской так называемой элиты.

И чем дальше, тем больше эта проблема будет оказывать страшное раздражающее воздействие на представителей высшей власти. Сегодня ведь на слушаниях в каком-нибудь лондонском или нью-йоркском суде могут оказаться оглашенными любые подробности завладения крупнейшими российскими корпорациями, в том числе государственными, и их нынешней деятельности. Хуже того, оглашение этих подробностей может рано или поздно возыметь конкретные материальные – многомиллиардные — последствия, убытки.

Даже если Березовский проиграет этот процесс против Абрамовича, принятое судебное решение будет иметь прецедентный характер, и еще неизвестно, как созданный прецедент ударит по тому или иному российскому олигарху, госкорпорации или высшему государственному чиновнику, вовлеченному в бизнес, в следующий раз. Суть прецедента в том (наряду с массовым бегством российского бизнеса из-под российской юрисдикции), что со временем все большая часть национального достояния страны будет выходить из-под власти российского судебного «позвоночного права». Что, в свою очередь, наверняка спровоцирует попытки властей не столько либерализовать наше законодательство в части усиления защиты частной собственности и укрепления независимости судебной системы, сколько компенсировать ущербность юридического суверенитета с помощью ужесточения всяческих административно-репрессивных мер воздействия на бизнес, в том числе неформального характера. Но это, в свою очередь, подстегнет его бегство.

В конце концов, это может привести к тому, что бизнесом в нашей стране возможно будет свободно и безнаказанно заниматься лишь фигурантам сильно расширенного к тому времени «списка Магнитского» или его аналога, а также их покровителям, то есть людям, находящимся в той или иной форме в некомфортных отношениях с очередным «лондонским судом», не имеющим перспектив в плане легитимации своего бизнеса и собственности на Западе. Сколь успешно они поведут экономику страны к процветанию – это уже отдельный вопрос…

Весной предстоит не менее увлекательный процесс «Михаил Черной против Олега Дерипаски». Тоже в Лондоне. Какое влияние окажет на алюминиевую империю, чьи хозяева крайне близки к высшему политическому руководству страны (не зря же государство потратилось, спасая ее во время нынешнего экономического кризиса), оглашение очередной порции скандальных подробностей? Поможет ли экспансии бизнеса Дерипаски на зарубежные рынки?

Еще более увлекательным может оказаться процесс, обращенный в совсем уж недавнее прошлое. Это если российская Генпрокуратура отважится не только выписать ордер Интерполу на арест бывшего президента Банка Москвы Андрея Бородина, но и потребовать его экстрадиции в суде. Опять же лондонском, каком же еще. Захотят ли в Москве, чтобы весь мир узнал – «с адресами, явками и паролями» — рассказ сего персонажа о том, как на практике осуществлялся бизнес данного банка и, самое главное, как и по чьему повелению банк был поглощен с колоссальным ущербом, по сути, для российских налогоплательщиков.

Следующий год может также стать годом всплеска активности (после известного решения Страсбургского суда по делу ЮКОСа) бывших акционеров порушенной бизнес-империи Ходорковского, которые будут судиться ни с каким не с Игорем Ивановичем или владельцами «Байкалфинансгрупп», а с российским государством. Но попутно в качестве свидетелей могут вызвать всех игорей ивановичей, причастных к этому делу. Или тех, которых лондонский, стокгольмский или окружной манхэттенский суд сочтут причастными. Прецеденты попыток вручения российским чиновникам высшего ранга судебных повесток уже, между прочим, были.

Что-то подсказывает также, что и Юрий Михайлович Лужков, посланный следователями передать супруге Елене Николавне повестку на допрос, на самом деле может не торопиться убеждать свою благоверную в том, чтобы она непременно явилась на Большую Дмитровку на казенный разговор с приятными во всех отношениях людьми. Потому что Юрий Михайлович, если, конечно, старческая деменция еще не сломила его мозг, должен прекрасно понимать, что публичный процесс – в Лондоне, в Лондоне! — по делу об экстрадиции супруги одного из видных в недавнем прошлом действующих лиц некоей партии, прозванной недоброжелателями «партией жуликов и воров», на самом деле мало кому в Москве нужен.

Зато на процесс по экстрадиции Бородина Лужкова могли бы и самого вызвать свидетелем.

Прямо замкнутый круг какой-то получается. Он же порочный.