Скелеты, принесенные ветром

Борьба за социальную справедливость – это как участие в Олимпийских играх: не столь важен результат, как само участие. Хороша она и бездонностью процесса: перефразируя известную песню, «нет у справедливости начала, нет у справедливости конца». Сколько ни борись за нее, за справедливость, все будет мало, всегда найдутся обиженные несправедливо, найдутся те, кто готов пойти в этой борьбе еще дальше. Особенно если за чужой счет.

Было бы странно, если бы в нынешней президентской кампании не всплыла опять тема несправедливой (без кавычек) приватизации. Она и всплыла. Недавно Владимир Путин, выступая в РСПП (как он тонко умеет найти правильную аудиторию для оглашения своих тезисов!), предложил «закрыть тему приватизации 90-х». Как конкретно закрыть – не сказал. Но упомянул – «либо разовый взнос, либо еще что-то», сославшись на Григория Явлинского. Мол, согласен с тем. Опять же тонко. Григорий Алексеевич теперь может спать спокойнее: с выборов сняли, но дело его живет.

Можно было, кстати, сослаться не только на Явлинского. Соответствующий законопроект в свое время вносил в Думу Сергей Глазьев (от «Родины»), предлагал банкир Александр Лебедев. Михаил Ходорковский предлагал то же самое в 2005 году, уже из тюрьмы. В том же 2005 году тот же Путин, выступая перед той же РСПП, говорил: «Для стабилизации отношений собственности и недопущения каких бы то ни было возвратов к теме о ее переделе мы готовим решение об уменьшении срока давности по приватизационным сделкам с десяти до трех лет». Слушатели, наверное, тогда подумали, что тема приватизации была окончательно закрыта. Оказалось, они всего лишь не так поняли оратора.

И сегодня в подавляющем своем большинстве крупные предприниматели, осторожно выбирая выражения, словно они крадутся по минному полю, высоко оценивая мудрость и своевременность предложения премьера, позволяют себе лишь высказать робкое пожелание поскорей узнать подробности. Чтобы, наверное, вовремя увести еще оставшееся на родине в офшоры.

Уже запустили в массмедиа слух об аналогии нового налога (или побора?) с английским windfall tax (налог на прибыль, «принесенную ветром», случайную). На самом деле тут не очень много общего. Тот налог ввели лейбористы в 1997 году после 18-летнего правления консерваторов, тоже для «компенсации несправедливости» проведенной Тэтчер приватизации. Выручили порядка $8 млрд. Облагали, что важно, не собственников, а сами компании (числом несколько десятков). Это как если бы сейчас обложили «Роснефть» за «неправедно приватизированный ЮКОС». Сумма налога (в 23%) вычислялась так: облагалась разница между среднегодовой прибылью компании за 4 года, помноженной на средний минимальный для отрасли коэффициент P/E (отношение капитализации компании к ее прибыли, в законе был принят за 9,3) и ценой, по которой была куплена компания при приватизации.

Различия между нашей ситуацией и британской состоят в том, что, во-первых, там речь шла об ограниченном списке компаний, с которых причитается «доплата»; во-вторых, такой налог взимался в стране, где прозрачность доходов (учет прибыли) в целом не вызывает таких вопросов, как у нас; в-третьих, британское правосудие не вызывало у населения – и сейчас, и тогда тоже – сомнений насчет «двойных стандартов», неправедности, подозрений, что оно «куплено», действует «по указке» Даунинг-стрит, Букингемского дворца и пр.; в-четвертых, в Британии windfall tax не подразумевал такой функции, как примирение населения с частной собственностью (то есть ее легитимация в глазах обывателя), в том числе крупной, после того как будет уплачена «доплата за справедливость». У нас же, насколько можно понять, речь идет именно об этом.

Но сразу же вопрос: кто поверит, что после такой «доплаты», названной хоть последней, хоть самой распоследней и окончательной, все поверят в то, что отныне: а) частная собственность таки действительно священна и неприкосновенна, б) что государство в очередной раз, скажем, под очередные выборы не изменит правила игры?

С подсчетами «справедливой» стоимости компенсации тоже не все так просто. Мне кажется, что любой, кто возьмется точно (так, чтобы все согласились с этим) подсчитать истинную (а не серую, черную или утаенную) прибыль российских компаний в лохматые 90-е, того надо представлять к «Нобелевке» по экономике. А то и сразу канонизировать. Скорее всего, и то и другое – посмертно. Особенно если он еще проследит все передачи собственности последующим владельцам и вычислит истинных бенефициаров компаний, с которых причитается. У нас, если кто не в курсе, львиная доля собственности крупнейших компаний страны, в том числе стратегических, записана на офшоры. Как их предполагается «дооблагать», да еще противостоять всяким там вредным миноритариям в Лондонском суде и Стокгольмском арбитраже?

По подсчетам агентства «Финмаркет», примени у нас «английскую формулу», с Романа Абрамовича за «Сибнефть» причиталась бы скромная сумма примерно в $100 млн. Собственно, он примерно столько же в свое время и заплатил, а продал за $13 млрд. Надеюсь, с доплатой windfall tax со второй суммы никто заморачиваться не будет? А то можно слишком далеко зайти.

Свои формулы расчета раньше предлагали и Глазьев, и Лебедев. На днях выступил глава Счетной палаты Сергей Степашин (которого Ельцин в свое время чуть не назначил преемником): мол, и он готов подсчитать.

Тут еще вопрос: с кого именно взимать доплату? Допустим, с тех предприятий (то есть не собственников, если уж следовать английскому прецеденту), которые были приватизированы по так называемым залоговым аукционам, причем не по закону, а по указу Ельцина в 1995 году. Предполагалось изначально, что таковых будет чуть меньше 50. Потом в список попали 16, четыре оказались никому не нужны и даром, продали пакеты акций разных размеров двенадцати компаний: ЮКОС, «Сиданко», «Норильский никель», «Новолипецкий металлургический», «Челябинский металлургический», «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз» и др. Продали, по сути, по нынешним временам за бесценок. С оглядкой из дня сегодняшнего это трудно считать иным, нежели «кражей со взломом». Как, впрочем, всякую буржуазную революцию и первоначальное накопление в ныне вполне приличных странах. Однако ж разве только залоговые аукционы были (по сегодняшним, повторю, меркам) «несправедливыми»? Если уж пошла такая пьянка…

Итак, в первый год массовой приватизации, в 1992 году, было приватизировано с оплатой в денежной форме 46 815 предприятий. Казна с этого получила 0,04 млрд рублей (в масштабе цен, действующих с января 1998 года). Тогдашняя гиперинфляция свела и эти копейки практически к нулю. Несправедливо? Не то слово. Для сравнения: в Чехии, при том что там было довольно много формально схожего с нашей приватизацией, распродав 25 тысяч предприятий, включая самые мелкие лавочки, государство получило $3,2 млрд.

В среднем от приватизации одного предприятия до этапа залоговых аукционов российское государство получало не более $15 тысяч. За более чем 130 тысяч распроданных в 90-е предприятий — 65 млрд рублей. Потом продавали в разы дороже: с 2000-го по 2010 годы было приватизировано более 10 тысяч предприятий, а доход в казну был в 12 раз больше. Означает ли это автоматически, что в последние десять лет приватизация была более «справедливой»? Что все тендеры и конкурсы были проведены честно, а новые собственники – суть люди безупречно безгрешные, приобретшие свои богатства совершенно непорочным путем, в рамках наичестнейшей конкуренции? И главное — примет ли теперь народ этих «собственников 2000-х» как праведников рыночной экономики, до которых «собственникам 90-х» еще расти и расти (в смысле платить и платить)?

И еще о справедливости издания позже 2000 года. А передача государственных активов в руки всевозможных ФГУПов или госкорпораций, то есть фактически в безраздельное распоряжение конкретных чиновников, с ответственностью за очень даже коммерческую деятельность несравнимо ниже, чем для частных собственников, — это справедливо? А Банк Москвы (государственный) с обременением уворованного чуть ли не в 15 «ярдов» отдать ВТБ, притом что в этом ВТБ имеются, как ни крути, всякие «народные» миноритарии, – это справедливо? Та же степашинская Счетная палата было зашла в Банк Москвы для проверки, но как-то быстро и тихо ретировалась. Видимо, чтобы теперь сосредоточиться на более безопасном занятии вычисления «доплаты за справедливость».

Если экстраполировать разговоры о справедливости/несправедливости приватизации на еще более низкий уровень, то ведь даже в приватизации квартир не было непорочной справедливости. Ведь работали все на советское государство вроде одинаково, но одних рынок застал в отдельных квартирах, а других – в коммуналках или в очереди на жилье. Опять несправедливо. Кое-кто сегодня говорит, что и квартиры приватизировались неправильно: надо было изначально включать «обременение» по ответственности (уходу) собственников за содержание своих долей собственности в многоквартирных домах, в «коммуналку». А еще несправедливо «обнулились» вклады на сберкнижках. Как с ними быть?

Вообще по поводу схемы приватизации 90-х споры не стихнут еще очень долго. Были ведь и другие варианты и предложения, менее «бандитские», скажем так. Например, можно было начать приватизацию с мелких предприятий типа парикмахерских и лавочек, чтобы не допустить мгновенного обесценения денег, до отпуска цен. Выпускать именные ваучеры, номинировать их не в рублях, а в условных единицах, иначе организовать их обращение, чтобы не допустить массовой скупки за бесценок спекулянтами (как у нас через чековые фонды, затем испарившиеся) и обесценивания «народных» акций путем допэмиссий. Для продажи крупной госсобственности надо было, считают некоторые, решительнее допускать иностранцев – тогда в казну явно бы больше денег попало. Однако все эти споры сегодня – это уже все поздно. Тот поезд уже ушел, и перрон давно подмели. Колесо истории, конечно, можно крутануть назад, объявив полную перезагрузку и передел всего и вся, но это будет сродни объявлению гражданской войны.

Наконец, что именно заставит заплативших windfall tax собственников поверить, что отныне и во веки веков родное государство больше не будет вести себя по отношению к ним как рэкетир, постоянно меняя правила игры, вымогая (под разговоры о социальной ответственности бизнеса) всевозможные поборы – то на футбол, то на яйца Фаберже, то на Красную Поляну, то на зимнюю Олимпиаду, то на праздник города, то на детскую площадку? В зависимости от размеров бизнеса и уровня «крышующей» его власти – от федерального до муниципального. Правильно, ничто не заставит. Кроме, конечно, осуществленной наконец судебно-правовой реформы, создания подлинно независимого суда. Но это уже из области фантастики.

Ну а обложить «богатеньких буратин», если бюджет трещит, всегда можно на формально другом основании, нежели опасная апелляция к «несправедливости приватизации». Не говоря уже о том, что в борьбе за сокращение опаснейшего (и в социальном смысле, и в сугубо экономическом) разрыва между доходами самых богатых и самых бедных есть и иные, вполне цивилизованные методы. Например, можно начать возвращать экономику из офшоров. Для чего – см. опять же про независимый суд и права собственности.

Но для разработки таких подлинно эффективных, а не популистских мер пора уже перестать апеллировать к ужасному прошлому, вытряхивая скелеты из кремлевских шкафов, и заняться дальнейшим неуклонным совершенствованием нашего почти уже совсем прекрасного настоящего.