Цивилизация
Судя по звукам отчаянной возни, доносящимся «из-под ковра», за пост будущего главы Центробанка развернулась нешуточная схватка. В ход пошла тяжелая артиллерия – утечки со ссылкой на «осведомленные источники». Сначала агентство Reuters опубликовало «слив» (зная наши политические нравы – явно подготовленный) про то, что якобы главой ЦБ после грядущей отставки Сергея Игнатьева станет академик-экономист Сергей Глазьев. Затем анонимный источник в Кремле эту новость опроверг. Наверное, первое было сделано ради второго. Сейчас назначение Глазьева на ЦБ выглядит куда менее вероятным, однако сама эта вброшенная фамилия спровоцировала дискуссии о том, какую, собственно, политику должен проводить ЦБ и не пора ли, наконец, по мнению набирающих политический вес и влияние «государственников», раз и навсегда освободиться от «либерастической кудринщины» в экономике.
Бойкий тон задал некоторое время назад Анатолий Чубайс, написавший о Глазьеве, что «человек, который всерьез утверждает, что денежная эмиссия в США и Европе осуществляется с целью захвата по дешевке российских активов, если он здоров — может быть кем угодно, только не экономистом».
Если не читать никаких работ Глазьева, а воспринимать высказанные им идеи в пересказе СМИ (с поправкой на падающий с каждым годом профессионализм и компетентность приходящих туда нынче кадров), то данная фраза на самом деле выглядит если не глупостью, то странным тезисом, требующим, как минимум, фактологических доказательств. Тезис этот, к примеру, разбивается о такой нехитрый вопрос: «Если они так алкают наших активов и только за ради их вожделенного захвата печатают деньги в подвалах ФРС, то отчего у нас уже который год столь впечатляющий отток, а не приток капитала, что ж они нас, наконец, не скупят-то?».
В Глазьеве-экономисте, собственно, никогда, кажется, не засыпал политик, которому свойственны определенные стойкие, на мой взгляд, антизападнические настроения. Как политик, он мне кажется излишне ими увлеченным. И когда он говорит о «скупке активов» за доллары-фантики, то явно переходит на тот язык, который сегодня только и понимает нынешняя так называемая политическая элита, опускается на тот уровень, на котором происходит сегодня общественный дискурс.
Клан идет на клан, обрушивая на головы несчастных неподготовленных обывателей столь примитивную пропаганду и контрпропаганду, что впору сравнить сии баталии со средневековым словесным турниром схоластов.
Спорящих якобы «о путях развития страны», а на самом деле лишь бросающихся друг в друга, словно калом, всякими обидным прозвищами.
Если послушать одних таких «экономистов», выступающих якобы в роли «глазьевцев», то в правительстве, ЦБ и в значительной мере (о ужас!) в кремлевской администрации засели агенты МВФ и Госдепа, ночами принимающие шифровки из «вашингтонского обкома» с указаниями, как еще загнобить несчастную российскую экономику, что бы еще «распродать», а что еще угробить на потребу дяде Сэму. К месту и не к месту, словно на обряде экзорцизма, буквально и с пеной у рта у некоторых, звучат заклинания о проклятии либерализма, от которого в стране уже 20 лет как все беды и от которого пора избавиться, изгнав этого дьявола, встав на «патриотический путь». Только не надо спрашивать этих людей, при чем тут лично В. В. Путин, вот уже дюжину годков, как получается, пляшущий под дудку коварных либералов, МВФ и «вашингтонского обкома», — шизофрения не терпит испытаний логикой.
С другой стороны, гипотетический приход Глазьева в ЦБ рисуется чуть ли не как предвестник апокалипсиса: мол, в стране тотчас кончатся банки (их накроет властная государственная лапа), наличная валюта (конвертацию рубля запретят), настанет автаркия (сиречь безудержная и безоглядная поддержка отечественного производителя) и коллапс, помноженный на гиперинфляцию (поскольку будут в изобилии напечатаны деньги, чтобы дать доступный кредит отечественной промышленности) похлеще, чем в Зимбабве.
Тут самое время попробовать разобраться, who is Mr. Glazyev. Для начала позволим себе несколько, уж простите, пространных цитат из его статей и интервью последнего времени.
«Отчуждение власти от общества у нас не только критически велико, но и продолжает усиливаться. Система управления предельно коррумпирована, работает по квазифеодальным принципам личной преданности и круговой поруки. Никакой реальной модернизации в таких условиях произойти не может».
«Главная системная проблема заключается в том, что в рыночных условиях экономикой занимаются предприниматели, а не приближенные к власти вельможи. Чтобы рыночная экономика была эффективной, прибыль должна образовываться за счет большей эффективности, а не близости к телу властей предержащих. А в России путь к успеху, к сверхприбылям лежал через близость к «властной вертикали», келейную приватизацию, присвоение природной ренты от добычи сырья, коррупцию, монопольное завышение цен и другие формы присвоения незаработанного дохода».
«Неэффективность сформировавшейся в России системы управления хозяйством и коррумпированность бюрократии несовместимы с требованиями инновационной экономики. Последняя нуждается в высококвалифицированном и прозрачном регулировании, требующем от госчиновников и менеджеров творческого подхода и добросовестного отношения к делу».
«Особой проблемой является сверхбюрократизация системы госрегулирования, сопровождающаяся ее крайней неэффективностью. К примеру, сбор налогов на одного занятого в налоговой службе, скорость обработки таможенных деклараций, объем ВВП на одного госслужащего в России на порядок ниже, чем в США или странах ЕС. Переходу на инновационный путь развития препятствуют непреодолимые административные барьеры, образовавшиеся на пути распространения новых технологий, основанные на непрофессиональном применении и произвольном толковании норм технического и налогового регулирования, экспортного и таможенного контроля».
«Массовая приватизация государственных предприятий привела не к повышению их эффективности, как полагали теоретики рыночных реформ, а к резкому ее снижению, вплоть до банкротства и разорения большинства из них… Большинство предприятий инвестиционного машиностроения и вовсе прекратили выпуск продукции и даже само свое существование. И дело не в том, что они имели низкий технический уровень — демонтированные с них станки и оборудование проданы и успешно работают в других, менее развитых странах, принося прибыль. Просто получившие даром государственное имущество новые собственники, за редким исключением, предпочли быструю наживу тяжелой работе по развитию доставшихся им предприятий. Банальная человеческая жадность, страх перед ответственностью и некомпетентность приватизаторов, случайно ставших владельцами крупных предприятий, опровергли казавшиеся очевидными постулаты неоклассической экономической теории».
И с чем здесь, собственно, спорить? Можно вдогонку и другой вопрос: сколь велика вероятность, что человек со столь, скажем так, обширными политическим взглядами будет сегодня назначен главой Центробанка?
В докладе, который Глазьев не так давно направил Путину, говорится о реальности, вопреки глобальному кризису, увеличивать ВВП ежегодно на 8%, промышленное производство — на 10%, инвестиции в основной капитал — на 15%, расходы на НИОКР — на 20%. По убеждению академика-экономиста, нынешняя политика правительства и Центробанка для этого не годится. Надо избежать зависимости предложения денег от зарубежных источников, восполнить недостаток внутренних источников долгосрочного кредита. Мобилизацию средств может совершить только государство, перейдя к стратегии «опережающего развития» (в отличие от догоняющей модернизации). Вероятно, это, помимо «бюджета развития» в помощь отечественным производителям (тут отводится определенная роль и ЦБ, который должен насытить деньгами экономику), предполагает также и определенные меры валютного регулирования, ужесточение валютного контроля, что стало бы, наверное, самым радикальным пересмотром «наследия Кудрина».
Надо заметить, что мысли, несколько напоминающие глазьевские, бродят в экономических кругах многих ведущих стран мира, идет переосмысление опыта развития прежде всего финансовых структур, финансового капитала по итогам кризиса 2008–2009 годов.
Скажем, в недавно вышедшей книге нобелевского лауреата по экономике Джозефа Стиглица «Цена неравенства» содержится призыв пересмотреть «священную» доктрину о независимости центробанков, главной целью которых является лишь таргетирование инфляции: «Независимые центробанки США и Европы показали себя не с лучшей стороны в ходе недавнего кризиса. И они определенно выступили много хуже относительно куда более зависимых (от правительств. – Г. Б.) банков Индии, Китая и Бразилии. Причина проста: американские и европейские центробанки на деле были «захвачены» финансовым сектором экономики, действуя ему в угоду». Он предлагает подумать и о «банках развития» (на основе государственного и частного капиталов, на развитие инфраструктуры), и о том, что ЦБ должны таргетировать не столько инфляцию, сколько создание новых рабочих мест. Почти что чистая «глазьевщина».
Равно как и набирающая в мире популярность идея о том, что заигравшиеся короли «дерегулированных» финансовых рынков, собственно, и завели мировую экономику в нынешний тупик. Соответственно, с этим, включая «свободный трансграничный переток капиталов», надо что-то делать. Если, к примеру, обратить внимание даже на российский так называемый фондовый рынок, то вряд ли кто сегодня всерьез станет утверждать, что эта маломерная сугубо спекулятивная «детская площадка» играет хоть какую-то значимую роль источника инвестиций, как то вроде бы предписано фондовым рынкам каноническими экономическими схемами 20–30-летней давности.
В этом смысле даже эпатажные идеи насчет намеренной скупки российских активов, если все же не трактовать их буквально, могли бы, как минимум, спровоцировать некие более содержательные дискуссии в поисках прорыва из сложившихся стереотипов, которые не совсем заслуженно обзывают «либеральными». Они скорее клептократические.
Впрочем, вот еще цитата из Глазьева: «Несмотря на сохраняющиеся рудименты прежней политики, в проекте федерального бюджета заметны существенные позитивные изменения. Во-первых, реализация принципа сбалансированности бюджета позволила существенно (на 2% ВВП) увеличить непроцентные расходы федерального бюджета, приблизив их к стандартам развитых стран и реальным потребностям страны… Во-вторых, правительство приступило наконец к активной промышленной политике. Начали создаваться давно предлагавшиеся нами крупные научно-промышленные объединения, формироваться достаточно мощные институты развития. В-третьих, кардинально увеличивается масштаб финансирования целевых программ, реализующих приоритетные направления политики социально-экономического развития страны…».
Угадайте, когда это было сказано нынешним советником по экономике президента? Летом 2007 года. Насколько оправданным оказался такой оптимизм пятилетней давности, глядя на него сегодня, какие реальные результаты мы видим теперь? Где, скажем, «активная промышленная политика»? Где «институты развития»? Вопросы — риторические. И вот почему.
Яростно спорящие о судьбе главы ЦБ наивно делают вид, что речь идет о некоем потенциальном повороте в экономической стратегии, чуть ли не о революции, в результате которой будут выкинуты на свалку истории ненавистные агенты МВФ-либерасты и настанет эра «опережащего развития» во имя процветания на базе истинного патриотизма. Я бы назвал это подход наивно-технократическим. И не только потому, что не надо вообще-то преувеличивать роль ЦБ в нашей реальной экономике — при всей его формальной независимости и способности поднимать-опускать учетную ставку. А в основном потому, что основные проблемы российской экономики лежат в иной плоскости – прежде всего в политической. Можно вырабатывать какой угодно экономический курс и писать какие угодно экономические стратегии. Что до 2020 года, что до 2030 года. Их и так уже написано изрядно. И со всеми, если воспринимать их как благостные маниловские мечтания, не хочется спорить, а хочется с ними соглашаться. Но все эти писания – коту под хвост, потому что
в нынешнем своем виде система управления не способна воплощать сколько-нибудь целостно и последовательно ни одну из этих стратегий – ни либеральную, ни государственническую, ни какую бы то ни было еще. Проще говоря, разворуют все, без оглядки на стратегии, Центробанк, МВФ и Госдеп. В опережающем, так сказать, порядке.
Оппонент Глазьева, отказавшийся считать его экономистом, тоже, помнится, хотел, чтобы в результате реформы электроэнергетики получилось одно, но получилось-то совсем другое. В условиях нынешнего госаппарата, нынешнего состояния судебной системы, при нынешней «приверженности» — именно в кавычках — силовых структур идеям защиты правопорядка так, как это написано на бумаге и в законах, — и с «бюджетом развития» будет ровно то же: хотели как лучше, а получится то, что получится. Так что не со стратегий надо начинать, а с институтов. Прежде всего — с судебно-правовой реформы, с создания четких правил игры и независимого суда, эти правила блюдущего для всех в равной мере и без всяких исключений.
Что касается назначения главы ЦБ, то, помимо борьбы всяческих «бумажных тигров» — стратегий, кланов и подковерных группировок, стоит учесть, что последнее и решающее слово останется за одним-единственным человеком.
Который, как говорят, уже обещал это место бывшему министру финансов Алексею Кудрину. Примерно сразу после отставки того из правительства Медведева. Это обещание, если оно действительно было сделано, может легко перевесить всяческие там рассуждения о тех или иных стратегиях. Ну а Глазьеву может найтись и другое место. В этом случае – скорее всего, то, назначение на которое станет полной для всех неожиданностью. Потому что нынче стиль сильнее стратегий.
