Полупустые полки

У меня есть книжный шкаф для мемуаров и в нем две полки для книг, посвященных современности. Вот на ней стоит книга «Три года с Ельциным», которую написал ныне покойный помощник Бориса Ельцина Лев Суханов. Примечательна даже не сама книга, а дата ее издания — 1992 год. То есть Суханов написал ее, оставаясь помощником президента. Впрочем, это единичный случай. Обычно мемуары писали все-таки после отставки, но буквально по горячим следам.

Как бывший пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков. Его «Роман с президентом» намного информативней воспоминаний Суханова. Например, в книге Костикова рассказывается, что перед уходом из Кремля в середине 90-х годов могущественные тогда Александр Коржаков и Михаил Барсуков убеждали назначенного послом в Ватикан бывшего ельцинского пресс-секретаря не писать «гадостей» про президента. То, что такой разговор был, известно точно. В подтверждении тому рассказ об этом эпизоде с другой стороны: Коржаков тоже написал воспоминания, в которых помянул и свое доброе литературное напутствие Костикову. В деталях бывший пресс-секретарь и бывший главный охранник, конечно, расходятся, но сути дела это не меняет.

Воспоминания Коржакова существуют в двух версиях. Первый вариант написан по горячим следам в 1996–1997 годах, а второй — уже в начале века. И почитать про то, как изменилось мнение Коржакова о его ближайших соратниках, не менее интересно, чем узнать о том, как по-разному Борис Ельцин оценивал того же Коржакова в 1994 году («Записки президента») и в 2000-м («Президентский марафон»).

Мемуары писали не только первый президент и люди из его свиты, но и их политические противники. Руслан Хасбулатов через несколько месяцев после выхода из «Лефортово» издал двухтомник «Великая российская трагедия». В 1995 году Александр Руцкой выпустил книгу «Кровавая осень» — тему пояснять не надо. Отметим, что события августа 1991-го и осени 1993-го вообще вызвали всплеск спешной мемуаристики: на полке притаилась брошюрка, которую через несколько месяцев после ГКЧП выпустил Александр Лебедь.

А ведь помимо политиков первого ранга были еще и их соратники, многие из которых совсем не по-доброму простились со своими боссами. К числу последних можно отнести Николая Гульбинского, написавшего довольно злобную книгу про Руцкого. Были и добрые воспоминания — к таковым можно отнести мемуары Наташи Константиновой, пресс-секретаря Наины Ельциной (была и такая должность).

Конечно, все вышеперечисленные и многие не названные здесь книги трудно назвать полноценными исследованиями, авторы которых ставили своей целью беспристрастное изучение действительности (авторы наверняка другого мнения, так что с этим поделать). Коржаков писал политический памфлет, Ельцин (в «Записках президента») и Руцкой с Хасбулатовым обвиняли оппонентов и объясняли, почему поступали так, а не иначе. «Президентский марафон» — это гимн во славу Владимира Путина и администрации президента (на тот момент еще вполне ельцинских).

Да и другие книги решали некие вполне отчетливые политические задачи, о которых теперь так запросто не расскажешь — объяснения не одну страницу займут (вот как объяснить, почему Костиков, сидя в Ватикане, так злобствовал по поводу Коржакова).
Но важны не сиюминутные политические обстоятельства, а то, что об определенном историческом периоде создано достаточное количество мемуарного и документального материала. Из которого впоследствии можно будет попробовать воссоздать картину того, что происходило в России.

А вот в последние годы традиция спешного написания мемуаров как-то прервалась. По крайней мере, вторая полка в моем книжном шкафу пополняться почти перестала. Разве что Борис Немцов порадовал, выпустив книгу воспоминаний как будто из 90-х.

А вот все остальные…

Не пишут.

Ни отставники, которым, возможно, было бы что рассказать про тех, кто их выкинул из власти. Ни победители аппаратных битв, у которых наверняка бы нашлись печатные аргументы против отставников. Ни пресс-секретари и помощники и тех и других.
В общем, понятно, почему теперь книг таких не пишут. Раньше печатное слово было политическим аргументом, теперь гораздо более веский довод — молчание. Михаилу Касьянову или Александру Волошину явно есть о чем рассказать, однако эти воспоминания могут поставить окончательный крест на их политических планах.

На самом деле полке в моем шкафу пустовать не придется. Рано или поздно участники событий последних лет начнут делиться воспоминаниями. Только, если это произойдет поздно, многие детали и нюансы будут позабыты или утеряны.