Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Бесполезные ископаемые

Давно хотел написать про конец российской журналистики. Просто потому, что находиться внутри умирающей профессии — интересный, хотя и печальный опыт. У тебя появляется уникальный шанс некоторым образом описать собственную смерть. Но заставила писать этот мучительный текст не абстрактная гибель журналистики, а внезапный уход одного-единственного замечательного журналиста. Юрий Голотюк, с которым мне выпала честь быть знакомым и работать, поставил эксперимент на смысл этой странной профессии. И сделал это самым честным способом из всех возможных — собственной жизнью.

О смерти журналистики само наше профессиональное сообщество кричит на каждом углу. Это уже даже не общее место, а просто мантра.

Между тем журналистика будет корчиться в судорогах и подыхать, но не умрет окончательно до тех пор, пока человечество не истребит в себе привычку задавать вопросы. В том числе бесполезные. Журналисты — бесполезные ископаемые. Неизбежные дилетанты. Носители второй древнейшей профессии, которая, как и первая древнейшая (если кто из молодых не знает, а из стариков не помнит — проституция), связана вовсе не с технологиями, а с физиологией человека. Поэтому никакие, прости господи, мультимедиа не убьют журналистику. Ключевое слово в этой профессии не «информация», как любят учить на журфаках, не «эксклюзив», а «Правда». Без кавычек и с маленькой буквы.

На заре журнализма в России это была просто игрушка власти, полиграфическое шутовство, а затем еще и развлечение для привилегированного класса.

Ну и, конечно, пространство бытования литературного процесса. У писателей и поэтов появилась возможность входить в литературу, не дожидаясь выхода книг. И уже тогда это был заменитель будущей социальной сети для продвинутых.

Страшно популярная «Литературная газета» медиамагната Дельвига, после двух первых номеров нанявшего главным редактором способного поэта и писателя Пушкина, выходила гигантским (без иронии) тиражом 5 тысяч экземпляров. Для реального количества читателей газет России 1830-х годов это было вполне сопоставимо с миллионными тиражами «АиФа» в эпоху горбачевской перестройки.

При этом весь ХIХ век в России царила журналистика смысла. Хотя и журналистика факта, особенно в виде криминальной хроники для забавы простой публики и превращения этого развлечения в полноценный издательский бизнес за счет расширения аудитории, тоже постепенно развивалась.

Журналистика из элитарной забавы превращалась в не самую приятную часть массовой культуры.

В советские времена смысл у журналистики был один, очень простой, ленинский. Сам Ленин, писавший в анкетах в графе профессия «журналист», обозначил его предельно доходчиво: «коллективный агитатор, организатор и пропагандист». Задача такой журналистики — отвлечь людей от поисков правды («агитатор»), отбить желание мыслить, запудрить мозги («пропагандист») ради абсолютной, неразборчивой, безоговорочной, стадной («организатор») любви к любой действующей власти. Лучшие советские журналисты либо просто были хорошими писателями (врали талантливо), либо отклонялись от генеральной линии партии и все-таки начинали искать правду. Будь то борьба с лженаукой или работа коммунального хозяйства в стране, где не разрешалось критиковать никого выше сантехника и управдома.

Нормальную журналистику как правило, а не исключение на Руси невольно завели Михаил Горбачев и Борис Ельцин.

Первый дал свободу публичного высказывания. Второй — необходимость зарабатывать деньги, позволив журналистике с головой окунуться в рыночную экономику. Появились новые для России виды этого ремесла — деловая журналистика, очищенная от пропагандистской шелухи культурная, светская хроника. Исчезла и снова начала появляться научная журналистика. А потом пришли Путин и социальные сети. И журналистика в России под натиском двух этих вирусов начала тихонько умирать.

…С Юрием Голотюком, одним из лучших военных репортеров в новой истории российской журналистики, мы успели поработать вместе в конце 90-х — в самую счастливую для профессии пору. Ненадолго пересеклись по работе в середине 2000-х. Потом практику у меня в уже не существующей теперь газете «Время новостей» (действительно, сейчас не время новостей) проходил его сын. В последний, увы, раз мы совпали по работе чисто географически, работали в одном здании — в прошлом году. Сдержанно обрадовались друг другу. Все-таки давно не виделись. «Я больше не журналист», — сказал он тихо, уверенно, почти с вызовом. Но с такой печалью в голосе, что было видно: облегчения эта сознательная (уж не знаю, насколько добровольная) эмиграция из профессии ему явно не принесла. Мы довольно часто виделись в начале последнего года его жизни. Это был другой человек. Глаза погасли. Ирония и самоирония улетучились. Пошутил он, кажется, только один раз, когда я по привычке стричься раз в полтора-два года состриг под три миллиметра свои лохмы: «Теперь у меня волосы длиннее». У него действительно появились непривычно длинные волосы.

В некрологе на сайте организации, где он работал в последние годы, есть дежурная фраза: «ушел из жизни…». На самом деле он ушел из жизни, или жизнь ушла из него, гораздо раньше. Тогда, когда перестал быть журналистом.

В момент смерти каждого человека его жизнь принимает форму судьбы. А детали биографии складываются в законченное произведение, написанное набело. Из журналистики, в принципе, спокойно можно уйти — в пиар, в преподавательство, в писательство.

Уходить из российской журналистики в последнее десятилетие было вполне естественно — если не хотелось врать, пресмыкаться, иметь дело со все более неадекватными хозяевами СМИ, самым неадекватным из которых становилось государство.

Юрий Голотюк ушел из журналистики… в смерть. Не считать же делом его жизни руководство службой изготовления справок и анонсов. Метафорой гибели журналиста от смертельно заболевшей журналистики — вот чем оказалась эта короткая, длиной всего-то 50 лет человеческая судьба.

Но ходят еще по земле эти недописатели, недоученые, недоучителя, недоученики. Эти правдоискатели, хотя само это слово почти исчезло из обихода или приобрело ругательный оттенок, став обозначением каких-то скучных склочников-сутяг. Эти журналюги. Они хотят понять, как устроен мир и отдельные его части, как и зачем живут в нем люди, которым все равно умирать. Они ставят вопросы и пытаются найти ответы.

Правду говорить трудно и неприятно. Она часто горька на вкус и почти никому не нужна. Она не окупается и страшно раздражает многих людей. Но они еще коптят этот мир. Журналисты. Бесполезные ископаемые. И должны коптить.

Хотя бы вот ради памяти Юры.

Новости и материалы
Врач рассказала о продуктах, полезных при менопаузе
Путин удивился, что Москва и Кубань популярнее у туристов, чем Петербург
Стало известно, перейдет ли Черышев в «Зенит»
Бюджетный компьютер смог запустить современные и требовательные 4K-игры
Представители МАГАТЭ не выявили угроз ядерной безопасности на ЗАЭС
Путин назвал красоту Крыма идеальной
В США предрекли потерю Украиной еще четырех областей
Вышел флагманский смартфон Nubia в стиле фотоаппарата
Apple ускорила беспроводную зарядку старых iPhone
Названы старые автомобили, которые могут дать фору современным суперкарам
Apple выпустит уникальный процессор для своих компьютеров
СБУ заочно предъявила новое обвинение главе ДНР Пушилину
Лена Катина рассказала, почему считает выступление «Тату» на «Евровидении» личным позором
На Украине хотят отказаться от привязки курса гривны к доллару
Основателя криптобиржи FTX приговорили к 25 годам тюрьмы
Пока еще несуществующий смартфон Huawei стал самым желанным у китайцев
Стало известно будущее Федотова после расторжения контракта с ЦСКА
Судья чемпионата России по танцам подала иск из-за травли после теракта в «Крокусе»
Все новости