Цивилизация
«Ну, барин, беда: буран» — классические пушкинские строки из «Капитанской дочки», как выяснилось в эти новогодние праздники, звучат трагически актуально и по сей день. Как и два столетия назад, человеку, застигнутому снежной бурей в оренбургской степи, уповать приходится на удачу, смекалку, собственное здоровье и Бога, а вовсе не на МЧС, современную спасательную технику и слаженную работу компетентных органов.
Люди, которые в ночь со 2 на 3 января около шестнадцати часов простояли на занесенной снегом трассе Оренбург — Орск, убедились в этом лично. Один человек так и не дождался спасения — он вышел из автомобиля, заблудился в метели и погиб от переохлаждения.
Тем временем днем во вторник из Ленинградской области пришли сообщения о том, что штормовой ветер переворачивает машины, из-за метели резко снизилась видимость на дорогах и выросло число аварий. Штормовое предупреждение объявлено и в Москве.
Российские дороги, и без того остающиеся, так скажем, одной из наших неразрешимых бед, зимой становятся просто опасными: трассы не чистят, расстояния между населенными пунктами гигантские, помощи в случае чего ждать, показывает практика, неоткуда.
Одна из претензий, которую предъявляли к автомобилистам, застрявшим под Оренбургом, состояла в том, что они могли бы и сами десять раз подумать, прежде чем выезжать в путь.
Жертвы бурана говорят, что в том же духе — мол, «сами виноваты» — высказывались даже некоторые сотрудники спасательных служб, которым они звонили в надежде на помощь.
Но именно на этот случай рассчитана система оповещения об изменении погодных условий — через СМИ и СМС, — которая на этот раз по каким-то причинам не сработала. МЧС официально признало собственную ошибку, заявив, что информирование происходило несвоевременно.
Налицо явный провал государства в защите собственных граждан, который либо будет тихо забыт, либо приведет к «назначению» крайних, которые и ответят за все системные проблемы, ярко высвеченные на этом примере.
Ведомств, отвечающих за безопасность граждан, у нас множество и на любой вкус.
Общая численность силовых структур в России превышает 4 млн человек.
Половина приходится на Минобороны, свыше четверти — 1,3 млн человек — служит в МВД, причем число милиционеров (теперь уже полицейских) за десять лет, несмотря на громкие сокращения времен Дмитрия Медведева, все равно выросло почти вдвое.
В МЧС служат около 300 тыс. человек, и когда-то оно считалась чуть ли не самым популярным силовым ведомством страны, а его тогдашний руководитель Сергей Шойгу неизменно входил в топ чиновников, пользующихся наибольшим доверием у граждан. Первые сомнения в эффективности выстроенной им структуры возникли после подмосковных пожаров 2010 года, когда спасатели явно не справлялись без помощи волонтеров. Потом было наводнение в Крымске, где сначала не сработала система предварительного оповещения, а позже снова потребовалась помощь добровольцев.
Сегодня вроде бы хватает не только людей, но и стратегических документов, посвященных вопросам безопасности. На днях, например, была принята Стратегия национальной безопасности. В отличие от аналогичного документа шестилетней давности в этом варианте США и «их союзники» прямо обозначены как силы, противодействующие самостоятельной внутренней и внешней политике России, — фактически как враги. Нашлось, разумеется, место и угрозе терроризма и всему тому, что принято говорить о борьбе с ней.
Не сказано только одного: как государство собирается справляться с теми повседневными рисками российской жизни, которые угрожают нашим гражданам даже больше, чем террористы запрещенной группировки ИГ (организация запрещена в России):
с авариями на плохих дорогах, в которых каждый год гибнут больше 25 тыс. россиян, взрывами газа в изношенных трубах, разрушенной системой ЖКХ в целых городах.
Одним из достижений, которыми нынешняя власть гордилась, сравнивая свое время с «лихими 90-ми», оставалось снижение бытовой преступности. Но связано оно во многом не столько с успехами в деле реформирования силовых структур, сколько с общим ростом качества жизни. Но чем дольше будет продолжаться экономический кризис, тем сильнее будет эффект дежавю: украденные телефоны, угнанные автомобили, взломанные дачи.
Чем глубже будет кризис, чем трагичнее будет такая потеря для каждого конкретного человека, для каждой конкретной семьи.
Пока о доблести соответствующих государственных ведомств мы куда чаще узнаем с телеэкранов, когда начальники докладывают о гуманитарных конвоях или спасательных операциях за рубежом, чем из своего реального опыта. Когда нужно — у нас и ОМОН всегда на месте (на митингах, например), и дела заводятся быстро, когда в них есть определенная политическая подоплека или общественный резонанс.
Когда речь заходит об обычных людях, попавших в чрезвычайную ситуацию, как правило, побеждает бюрократия или просто равнодушие.
И приходится людям рассчитывать только на себя, как в случае с водителями на трассе Оренбург — Орск, которые жгли в машине вещи и обивку салона, чтобы согреться. Причем зону повышенного риска не выявишь — каждый наверняка в своей жизни успел столкнуться с безразличием и бездействием госслужб, когда их помощь была нужна как никогда.
Государству, которое и само живет в условиях бюджетной катастрофы, разумно было бы оптимизировать силовые ведомства, а оставшиеся после реформы постараться сделать максимально эффективными.
Пока же людям в опасной ситуации приходится рассчитывать не на защиту государства, а на собственные силы и, выезжая на дорогу, класть в машину не только аптечку, но и топор, складную пилу и упаковку сухого горючего.
Это не значит, что в соответствующих структурах не работают отдельные герои, как фельдшер Наталья Нетесова, которая приняла преждевременные роды в заснеженной машине на оренбургской трассе, несколько часов согревала новорожденного телом и даже не считает сделанное подвигом — «просто выполняла свою работу». Всегда находятся и бесстрашные милиционеры, и самоотверженные спасатели. Но они не способны закрыть собой системные дыры, возникающие из-за того, что государство склонно не решать проблемы, а искать внутренних и внешних врагов и отвечать на «глобальные», а не повседневные вызовы.
