— Пожалуйста, пригласи меня в гости на праздник, — попросил друг.
— Да приходи просто так, — изумилась я.
— Нет, я бы хотел именно на праздник, — сказал друг. – На настоящий русский праздник, Рождество или Новый год.
Тут требуется небольшое уточнение: дело происходило в Лиссабоне, а этот друг – он кабовердианец. Родом, то есть, с Островов Зеленого Мыса.
— А на Кабо Верде разве не празднуют Рождество и Новый год? – осторожно спросила я.
— Да, но это не то же самое! Ведь ваше Рождество позже, и Новый год тоже, правильно?
Правильно. Наполовину. Рождество действительно на две недели позже, а вот с Новым годом друг чего-то намудрил.
— 14 января же, разве нет?
— А, так это старый Новый год! Это, понимаешь, неофициальный праздник. По Юлианскому календарю, которым почти никто в мире уже не пользуется.
— Но вы же празднуете?
— Ээээ. Ну таааак… Вот Рождество мы действительно празднуем. Хочешь – приходи.
Кабовердианцы, как почти любые островитяне, народ невозможно вежливый и даже церемонный. Поэтому мое «хочешь – приходи» следовало подтвердить официальным письменным приглашением через мессенджер.
— А что ты будешь готовить? – спросил друг.
Я, сказать по правде, не планировала ничего, кроме вина, сыра и хлеба из ближайшей пекарни. Но на всякий случай поинтересовалась:
— А чего бы ты хотел?
— Мне бы очень хотелось попробовать ваши традиционные рождественские блюда.
И тут я впала в панику. Господи, что у нас едят на Рождество? Гуся? Поросенка? Холодец? Кутью?
— Кутья – это вроде для поминок еда? – неуверенно сказал муж.
Удивительное и не слишком приятное открытие: я знаю, что подают к рождественскому столу в Штатах, во Франции, в Италии или Австрии. Я могу приготовить недурной рождественский стол по португальскому обычаю – сварить сушеную треску bacalhau, сделать гарнир, даже пожарить традиционные sonhos de Natal, маленькие сладкие пончики, символ рождественской надежды, которую принес людям младенец Иисус. Но я понятия не имею, чем угощать семью и друзей в «наше», православное Рождество.
А самое поразительное, что когда-то я не просто знала, как оно устроено – Рождество. Все мое детство я была его частью, с обязательной елкой и сочельником, когда «до первой звезды» ничего нельзя, и сытым «ну, слава Богу, разговелись» наутро, после обильного стола. С мешочками, полными «скоромных» конфет, которые мы с кузинами жадно открывали и устраивали целую ярмарку: давай меняться, одного «мишку на севере» за два «цитрона», а «раковых шеек» у меня и своих полно! Мандаринки, помню, не ценились – это фрукт постный, его и на Новый год «дозволялось».
А потом взрослые ложились вздремнуть после бессонной ночи в храме, а мы шли на горку и возвращались в сумерках, и обледеневшие варежки укладывались на батарею и источали оттуда влажный шерстяной дух.
Куда все это делось? Не варежки и не конфеты, но само ощущение наступившего чуда? Как же так вышло, что оно стерлось, как старая переводная картинка на дверце моего детского шкафчика с игрушками? Можно ли его вернуть? Да и нужно ли?
— Поросенок с хреном, — возвестил муж. – Я погуглил.
И как только он это сказал, меня накрыло. Сочиво, которое бабушка южному нашему обычаю готовила из риса. Взвар из сушеных яблок. Поросячий бок с рассыпчатой кашей. Селедка с луком. Рубиновый сладкий кагор в крошечных рюмках советского хрусталя. Забытые семейные ссоры, звон столовых приборов, предстоящие Святки… Рождество.
Это просто ностальгия. То, что в Португалии называют saudade – прошло и не вернется.
У меня больше нет ни сушеных яблок для взвара, ни веры в чудо. Я взрослый человек, я не хожу в церковь и не соблюдаю посты. И за окном у меня не снег, а вполне обычный для португальской зимы дождь.
Я просто пойду в лавку к доне Элене, куплю каких-нибудь готовых закусок и превосходного местного вина. И не стану делать вид, что сегодня какой-то особенный день – потому что уже давно он для меня совершенно обычный.
— Ты что! – возмутился мой друг с Кабо Верде. – Ты с ума сошла! Это же РОЖДЕСТВО!!
— С чего это ты стал такой религиозный? – ехидно, хоть ехидство мое было скорее от грусти, спросила я.
— Не в религиозности дело, — очень серьезно ответил он. – Знаешь, сколько лет я не был в Минделу? Вообще на Кабо-Верде? Лет десять. Но когда праздник, я готовлю кашупу. Или иду в гости к тем, кто готовит кашупу.
Чего там готовить, уныло подумала я, рагу как рагу.
— Потому что там, где я родился, так принято. Такие обычаи. И если о них забывать, то я буду уже не я, а кто-то другой. Давай, собирайся. Поедем покупать поросенка.
И мне отчего-то стало хорошо и легко. И как будто даже немного запахло елкой. И чуть-чуть – пуховыми варежками.