Цивилизация
Православные, да и вообще любые традиционные христиане считают аборт тяжким грехом. Можно с этим соглашаться, можно спорить, но это просто стоит принять к сведению на уровне высказываний «мусульмане не едят свинины». Вот просто не едят и все.
Считают грехом, а что дальше? Все, наверное, видели манифестации против абортов, бьющую по нервам социальную рекламу — такое есть и у нас, и на Западе. Но все эти демонстрации предполагают, что женщина делает выбор всегда сама и не под давлением обстоятельств. Словом, делает аборт, потому что она не хочет ребенка, а не потому, что деться с ним будет некуда.
Расскажу одну историю, которая произошла в Москве около 20 лет назад. К священнику, молодому иеромонаху, пришла на исповедь молоденькая девчонка, недавняя выпускница детдома. «А что, батюшка, — сказала она, — правду, что ли, говорят, что аборт — грех? А то я вот собралась». Представим себе все гневные и грозные слова, которые он мог тут ей сказать. А он сначала спросил: «А где ты живешь? Где работаешь?» Оказалось — нигде. Живет на вокзале, работы нет. «Живи у меня, а там посмотрим», — сказал он ей тогда. Святочная история? Да не совсем, я лично знаю этого иеромонаха.
Девушка поселилась у него, благополучно родила, а потом он нашел возможность ее пристроить на своей малой родине в русской провинции, определил в какое-то училище, кажется швейное. Но сколько это стоило ему денег, а главное, нервов и как выглядело в глазах всех остальных: у монаха в доме появляется женщина, которая к тому же оказалась беременной... Конечно, это совершенно особый случай,
трудно ожидать, что так на исповеди будут встречать каждую женщину, которая заикнется об аборте.
И вот 3 сентября патриарх Кирилл, выступая перед участниками Общецерковного съезда по социальному служению, сказал: «Я настаиваю на том, чтобы в каждой епархии, а таких скоро уже будет двести в Российской Федерации, были приюты для женщин, которые не сделали аборта, оставили младенца и находятся в трудных обстоятельствах... Если мать проведет с ребенком два-три месяца в благоприятной обстановке, этого ребенка потом от нее клещами не вырвать». Деньги на организацию таких приютов, по словам патриарха, готовы дать губернаторы из региональных бюджетов.
Идея, конечно, прекрасная. По сути, речь идет о том, чтобы такие истории чудесного спасения впредь происходили постоянно, на организованной основе и не за чей-то личный счет, а за бюджетный. И так можно действительно попробовать разорвать этот порочный круг, когда детдомовские дети, не знающие ни жизни, ни родительской любви, попадают либо в тюрьму, либо в бомжи, рожают собственных детей, чтобы оставить их в детдомах.
Вот только осуществится ли эта благая идея?
Женщины, которые делают аборт, потому что им негде будет жить и нечего есть с этим ребенком, действительно существуют. Нет ничего проще, чем отдать им какое-нибудь пустующее общежитие, повесив на самое видное место православный крест. Только ведь этого мало. Тут нужен труд квалифицированных врачей, психологов и социальных работников, ведь в массе своей такие женщины очень мало похожи на благочестивых православных христианок с рекламных плакатов.
И если проживет такая мать с младенцем два-три месяца, от этого у нее не появятся ни жилье, ни работа, ни социальная адаптация.
Нельзя же будет ее после истечения этого срока просто выкинуть на улицу, в никуда с этим ребенком, от которого все равно можно будет так или иначе избавиться. А если заниматься трудоустройством таких женщин, давать им жилье, так ведь в эти центры специально потянутся за жильем и работой те, кто, может быть, и не думал про беременность... В советские времена так специально рожали детей, чтобы квартиру побольше получить. Словом,
выдвинуть такую идею гораздо проще, чем ее осуществить.
В начале правления патриарха Кирилла очень много говорилось о необходимости миссионерства, особенно среди молодежи. Тоже звучали требования, чтобы в каждой епархии были миссионеры, в каждом приходе — социальные работники и специалисты по работе с молодежью. А где такого взять, если его нет? Оформляли на эту должность в некоторых приходах поварих и сторожей. Им все равно деньги платить надо, да ведь в конце-то концов сторож и так работает с молодежью, а повариха несет социальное служение.
А многие из тех, кто действительно занимался миссионерством, в том числе и среди молодежи, не вписались в новые структуры и не смогли правильно заполнить отчетность. Их деятельность постепенно сошла на нет.
И много мы видим сейчас на горизонте православных миссионеров, особенно молодежных? Разве что «Божью волю» в Манеже, так ее лучше бы и не видеть.
Вот с женщинами, попавшими в беду, вывеской и формальной отчетностью не обойдешься. За них недостаточно отчитаться перед начальством, их надо хоть немного любить и хоть немного уметь с ними работать профессионально.
В церковных структурах сейчас отчетливо видно желание заполнить собой как можно больше места, обозначить свое присутствие в максимальном количестве точек на карте, причем желательно с привлечением бюджетных средств. Это желание, с одной стороны, вполне понятно — такова логика любой большой организации. Но эта логика часто служит дурную службу: везде, где был водружен корпоративный флаг, приходится действительно что-то делать, а сил, времени и средств на все может не хватить. Боюсь, церковные структуры рискуют сейчас оказаться именно в такой ловушке.
Но если удастся создать достойную альтернативу для тех женщин, которые принимают сегодня непростое решение об аборте, этому, конечно, можно будет только порадоваться. По нынешним временам редко доводится видеть проповедь делами, а не только словами, и такие приюты могли бы стать прекрасным исключением.
