Истинные ценности

Классик советской правовой науки Михаил Соломонович Строгович, человек с грустными и одновременно настороженно-напряженными глазами, как и Александр Иванович Бастрыкин, глава Следственного комитета, занимался проблемой «объективной истины» в уголовном процессе. Занимался на прочной марксистско-ленинской основе, потому что как еще иначе в сталинские годы можно было решить задачу познаваемости мира — только обнаруживая реальность, данную нам в ощущениях. Когда ведешь следствие по поводу контрреволюционного заговора, иной раз истину можно нащупать только методом удара кулаком по морде тому, кто мешает реализации на практике теории познания. Здесь помимо диамата нужен собственно мат…

Впрочем, Михаил Соломонович формулировал четко и правильно, да так, что возразить ему и сегодня не могли бы разумные адвокаты, прокуроры, судьи и прочие участники, наблюдатели процесса вплоть до встревоженно-кокетливого секретаря судебного заседания: «Из сущности и задач советского социалистического правосудия вытекает требование, чтобы по каждому расследуемому и разрешаемому судом уголовному делу была установлена истина, то есть чтобы осужден и наказан был действительный преступник, а невиновный человек был освобожден от обвинения, реабилитирован. Только тот приговор, в основе которого лежит истина, является законным и обоснованным приговором, актом социалистического правосудия».

Депутат Ремезков Александр Александрович, конечно, не Строгович Михаил Соломонович, даже совсем наоборот, будем откровенны. Зато он внес в Государственную думу поправки в УПК, вводящие понятие объективной истины в уголовно-процессуальный закон.

Отчего именно его, инженера-строителя по образованию и бывшего вице-губернатора колосящегося во всех местах Краснодарского края, пробило на интерес к «объективной истине», сказать трудно. Вспоминается в этой связи бухгалтер Берлага: «Прыгая на одной ноге и нацеливаясь другой ногой в штанину, Берлага туманно пояснил:

«Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды».

Наверное, и депутат Ремезков заинтересовался истиной в интересах правды. Ведь пояснительная записка к законопроекту, с которой можно ознакомиться на сайте Государственной думы Федерального собрания РФ, почти слово в слово повторяет многочисленные выступления, записки и даже записи в персональном блоге А.И. Бастрыкина.

Антинародная система «Антиплагиат» заподозрила бы недоброе, не будь поиски «объективной истины» делом государственным и богоугодным. Ведь ее введение на Руси искореняет засилье «чуждой» нам (так и говорится в записке!) англо-саксонской системы права. То-то у депутата Ремезкова двое детей обучались как раз в зоне юрисдикции торжествующего англо-саксонского права — в американских учебных заведениях. Зато еще один ребенок пребывает под защитой романо-германской правовой семьи — в Австрии.

Бастрыкин, как некогда обладатель недвижимости на территории бывшей Австро-Венгерской империи, тоже является поборником романо-германской правовой семьи. Правда, не вполне понятно почему. Ведь классический нормативный акт романо-германского права — Кодекс Наполеона — исходит из того, что частная собственность священна и неприкосновенна. А действия ряда следователей направлены как раз на то, чтобы, деликатно выражаясь, десакрализировать частную собственность.

Какое уж тут романо-германское право — «Русская правда» и то менее архаична, чем то «усмотрение», которым руководствуется кто-то кое-где у нас порой в правоохранительных органах.

Ну да ладно. Публицистика или устаревшие еще при товарище Сталине околофилософские штудии все чаще становятся основой проектов нормативно-правовых актов. Вот тут один депутат решила запретить критиковать Советский Союз в период Великой Отечественной. А то некоторые антисоциальные элементы, из которых абажуры надо сделать, позволяют себе критиковать наш героический СМЕРШ, например. Поэтому нет ничего удивительного в том, что давно забытые споры правоведов из эпохи исторического материализма вдруг обрели плоть и кровь, как на добротном спиритическом сеансе.

Можно вводить в оборот «объективную истину», можно не вводить — все равно, если судья коррумпированный и малограмотный, наличие в УПК того или иного понятия подсудимому не поможет.

Кстати, УПК 1920-х годов, где содержалось упоминание «объективной истины» и на который ссылаются Ремезков и Бастрыкин, не уберег миллионы людей от ГУЛАГа. Пусть даже поиски этой самой истины оправдываются ущербностью принципа состязательности процесса: хотя это и впрямь дикость какая-то — считать, что состязательность мешает установлению истины. Пускай англо-саксонская система права, которая тут, если честно, вообще ни при чем, нам «чужда» (правда, в лоно этой содержанки акул капитализма рвутся решать свои споры российские предприниматели, не доверяя нашим судам, — ну, да здесь речь о другой отрасли права).

Проблема в другом: если всерьез рассматривать законопроект и всерьез воспринимать написанное в объяснительной записке, поправки к УПК противоречат Конституции РФ, а именно статье 49: «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

А теперь читаем пояснительную записку — в интересах правды: «Закрепленная в ст. 14 УПК РФ юридическая фикция (sic! — А.К.) презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (это Конституция РФ, на минуточку! Норма прямого действия! — А.К.), может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию».

Вот, оказывается, для чего нужна «объективная истина» — чтобы разгромить на корню эту путающуюся под ногами надоедливую фикцию под названием «презумпция невиновности»!

Обвиняется, допустим, человек в том, что он, будучи английским шпионом, прорыл тоннель от Москвы до Дели. Да, доказательств не хватает. Но суд при этом утомился их искать. И вместо того чтобы, ввиду их отсутствия, освободить подсудимого из-под стражи в зале суда в соответствии с принципом презумпции невиновности, закатывает парня на 15 лет лишения свободы. В полном соответствии с принципом «объективной истины» — в том виде, в каком она явилась воображению судьи. На основе крепко сколоченных материалов следствия, разумеется.

Некоторые недоброжелатели Бастрыкина А.И. в органах власти и, чего греха таить, в правоохранительных органах считают, что товарищ пиарится не от хорошей жизни — слишком много скандалов. Иные деликатно выражаются: мол, это форма правового анахронизма, в уголовно-процессуальном законе есть все возможные нормы, которые обеспечивают достижение правосудного решения, — был бы соблюден закон, выслушаны все стороны процесса, обеспечивалась бы независимость суда.

Но не остановить депутатов и следователей, которые решили во что бы то ни стало «познать» мир. Причем так, как им больше нравится. То ли в интересах истины, то ли в интересах правды, то ли ради того, чтобы презумпции невиновности больше не было, а признание вины снова стало царицей доказательств.