Цивилизация
На днях мне в Telegram написал аноним. Пригласил на свидание. Сразу — в отель. Когда я отказалась, он пригрозил мне заявлением «о пропаганде ЛГБТ» («Международное общественное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено на территории РФ). Сказал, что меня посадят, потому что моя внешность «подходит под эту статью». Хотя, строго говоря, такой статьи нет. И с внешностью у меня все нормально. Я выбриваю полголовы, это называется андеркат. В Петербурге так ходят даже дети и домохозяйки. Мне лично голову бреет мой муж. Человек абсолютно мужского пола. А впервые эту стрижку мне сделала свекровь, которой давно за восемьдесят.
Но вот некий обыватель решил, что можно меня шантажировать. Я даже не уверена, что он отправился бы со мной на реальное свидание. Просто ему доставляет удовольствие приплывшая к нему в руки власть над публичным человеком.
Это новая наша реальность, в ней силу голоса обрели вдруг незаметные люди. Те, кто обычно остается в тени: истории, перемен, событий. А здесь их вынесло на сцену. Они стали настоящими полноправными акторами. Им в этом помогла и новая политическая среда, и множество запретительных мер, и новый прозрачный мир, в котором у каждого есть голос.
Был у меня другой подписчик. Такой совершеннейший прилипала. Теперь их называют сталкерами. Этот сталкер, устав бороться за мое внимание, которого он требовал все больше и больше, вдруг пригрозил мне «просто так» пожаловаться в органы опеки, чтобы они «просто так» проверили, как в нашей семье живет ребенок, заботятся ли о нем. Зачем это какому-то Валерию из Калининграда? И разве я где-то давала повод подозревать, что мой ребенок сидит голодный-холодный, пока я работаю? Нет! Все дело в том, что Валерий поставил мне условие: он пожалуется, если я не начну отвечать на каждый его комментарий. В общем, пожалуется, потому что может. Только и всего. Ему приятно думать, что он имеет надо мной власть.
Я бы назвала это явление синдромом вытянутой на сталинском собрании руки. Помните, как, например, собирались библиотекари, работники банно-прачечных комбинатов, железнодорожные стрелочники? На повестке дня вставал вопрос о единогласном осуждении какого-нибудь бедолаги, попавшего под каток. И вдруг один вытягивал руку и кричал: «Расстрелять недобитка!». Это обычно была блеклая женщина с измочаленным лицом или скопческого вида испитой мужичонка, который внезапно понимал, что иного повода подать голос и быть услышанным у него может не появиться никогда. Что он в этой жизни громко, во весь голос и с надлежащими последствиями может лишь выкрикнуть: «Расстрелять!».
Вот у нас такие появились люди. Началось их царство. Это не доносчики. Не те люди, о которых я писала раньше. Не любители серийных кляуз. Это одиночные обыватели, забитые, фрустрированные собственной жизнью, которые вдруг, благодаря техническому прогрессу и политической конъюнктуре, получили возможность залезть другому на голову и прокричать о себе миру: «Я могу на тебя пожаловаться, значит, я еще существую и что-то из себя представляю».
Множество людей обрели голос, они могут быть услышаны, пригрозив, например, Волочковой на нее пожаловаться. Или Ивлеевой. Или мне. У каждого сколько-нибудь популярного человека есть сегодня такие подписчики, которые заваливают его даже необязательно жалобами, а угрозами жалоб.
«Если не уберете этот текст, жалоба и заявление в органы». Я часто получаю такие комментарии от женщин лет пятидесяти. Не нравиться им может любой текст: хоть о женской красоте, хоть о Палестине, хоть об импорте эквадорских бананов. Сидит такая, затюканная на работе, забитая мужем, и вспоминает, что у нее есть единственная возможность для отдохновения и самоутверждения: проявить власть надо мной. Чтобы я знала, что она получила в руки шанс управлять мною. Что теперь она решает, о чем мне писать. Или на какой шпагат садиться Волочковой.
Причем эта тетя ведь не может молча пожаловаться: ей обязательно надо сначала громко высказать угрозу. Я есть, я, скажем, Аделаида Пупкина, имею над тобой, Мироновой, безраздельную власть, я могу завалить тебя жалобами, могу вообще на тебя заявления отправить во все восемьдесят следственных управлений СК, чтобы ты сдохла, бегая объясняться, чтобы тебе некогда было есть и спать. Жизнь моя пуста, скучна и бессмысленна, но зато я могу обессмыслить твою.
Чем популярнее человек, тем больше вокруг него становится таких маленьких людей, которые тешат свое самолюбие случайно приплывшей в руки властью.
Эти люди обычно добрые, они не ненавидят объект преследования, не желают ему зла. Все, что им нужно, — заявить о себе. Быть акторами, иметь равный тебе громкий голос и влиять на твою жизнь. Парадокс: на свою они повлиять не могут, а на твою — легко.
Причем размах растет, маленький забитый обыватель уже поднимает голос не только на публичных людей. Все чаще встречаю случаи, когда подписчики популярных пабликов угрожают владельцам завалить их жалобами, если те не будут делать то-то и то-то. И бывает даже, что они угрожают другим подписчикам.
Когда на днях в Петербурге врезался в дом беспилотник, все сразу стали распространять фото и заявление губернатора Беглова. Надо отдать должное, никто никакими экивоками не занимался, власть сразу объявила, что была атака БПЛА, за нос нас не водили. И вот в комментариях то там, то тут появлялись люди: «Жалоба в прокуратуру. Сядете за дискредитацию. Ждите заявления Минобороны». Это обычные совершенно люди, живущие рядом. Я таких встретила в паблике своего района, где тоже обсуждали инцидент. Вот сидят соседи, все увидели новости, все услышали обращение губернатора, все взволнованы. Вдруг один поднимает голос и говорит: «А я вас всех могу если не посадить, то напугать».
Может, он годами тихо жил в своей однокомнатной конурке, соседи с ним не дружили, не здоровались, не замечали его. А тут — ба! Закон о дискредитации армии в руки приплыл. И этот тихий сосед вдруг понял, что настало его время, что он может если не испортить своим обидчикам жизнь, то хотя бы попробовать их напугать. Такой человек, который гордится тем, что первый поднимет руку с криком: «Расстрелять как бешеную собаку!».
Прямо сейчас у меня есть множество читателей, которые с огромным удовлетворением регулярно сообщают мне, что пишут на меня жалобы: и в органы, и в Дзен, и в Telegram. Им будет приятно, если закроют мой канал, перекроют заработок, отключат мне сообщение с миром, а еще лучше, если меня затаскают по проверкам. Они тоже не ненавидят меня, не желают мне плохого — они хотят чувствовать себя значимыми, равными.
Защиты в настоящее время от этих людей нет, системой она не предусмотрена. Только некоторый здравый смысл и надежда на загруженность самой системы, которая очень злится, когда обыватели решают с ее помощью избавляться от своих комплексов.
Но это до тех пор, пока все обрабатывается живыми людьми и вручную. А что будет, если внедрят какую-нибудь автоматизированную систему проверки подобных жалоб? Мы все станем заложниками закомплексованного и несостоявшегося меньшинства, которое будет тянуть руку с требованием расстрелять, наказать, посадить — только потому, что так оно наконец может почувствовать себя значимым.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.