Летучие отряды

Я помню, как впервые увидела программу «Ревизорро»: дама в белых перчатках залезла на стул и провела пальчиком по задней поверхности зеркала, потом перевернула матрас на кровати и проверила на наличие пыли рейки и доски. Обследовался гостиничный номер провинциального отеля, дама осталась в целом довольна, а я уныло уставилась на свой, совсем не образцовый книжный шкаф: давно надо бы протереть книги, да все некогда.

С тех пор прошло несколько лет, слой пыли на моих книгах еще подрос, а Елена Летучая со своими белыми перчатками объездила всю страну и теперь обосновалась в столице, где полно разного рода заведений, на сезон с лихвой хватит.

И вот первый столичный прецедент: Летучая нашла дохлого таракана в известном московском заведении, куда ее почему-то пустили. А могли бы не пустить, между прочим, никто бы не пострадал, кухня ресторана является производственным помещением, его имеют право проверять только соответствующие органы типа СЭС или пожарных.

Тем не менее факт налицо, ужасный скандал разгорается на страницах в социальных сетях, Летучую сравнивают с гестапо, с нацгвардией, да с чем только не сравнивают.

Столичный вариант скандала громкий, но мягкий, виртуальный. Другое дело провинция, там в ход шли не соцсети, а заявления в милицию, снятие побоев, иски со стоимостью разбитой аппаратуры. Хозяева заведений хватались за ножи, Летучая отвечала публикацией видеохроники избиений, выкладывала в инстаграме сводки с побоищ.

Информация о скандалах хорошо работала на рекламу — зрители хотели увидеть ту самую ведущую, которую избили в Анапе, покалечили в Ярославле, потаскали за волосы в Красноярске.

Мы так привыкли к телевидению, к рассеянному невнимательному его смотрению, что давно не реагируем на обычное. Чтобы привлечь нас, зрителей, к телешоу, уровень громкости надо увеличить до отказа. И в прямом смысле слова, как это делается на рекламных роликах, громкость которых выше, чем основных программ, и в переносном. Крик, конфликт, лучше с дракой, лучше с кулаками, лучше до рези в ушах — тогда рейтинг обеспечен.

Та же Летучая начинала свой путь с шоу «Пусть говорят», где главный прием, обеспечивающий этому продукту беспрерывно высокий спрос, — это позор и скандал.

Мать увела у дочери мужа, отец потребовал алименты у брошенного в годовалом возрасте сына, несовершеннолетняя ученица соблазнила учителя, женщина родила двухголового ребенка, одна голова черная, другая белая.… Любая история возгоняется в студии до полного абсурда, затачивается ведущими и редакторами до такой степени, чтобы всем стало тошно и жутко. И чтобы люди подумали: вот ужас, как хорошо, что мы тут сидим в тепле, никого не трогаем и жизнь наша тихая и спокойная.

Потому что телевизор дает полную иллюзию реальности, происходящей сейчас, здесь и прямо при тебе, но в то же время сохраняет дистанцию, помогая ощутить себя в безопасности. Это где-то там, далеко, кто-то взрывает дома, бомбит жилые кварталы, спасается от наводнения и землетрясения, этот ужас сейчас происходит не с нами.

Один мой знакомый арт-критик рассказал, что всегда смотрит программу Владимира Соловьева. Не мазохист ли он, спросила я. Нет, говорит, мне просто нравится слушать всю ту пургу, что он несет, я так возбуждаюсь, иногда начинаю орать от возмущения, кот приходит, орет вместе со мной. Вот так они с котом получают свою порцию эмоций — поорут, и спать, умиротворенные. Ведь там, в телевизоре — другая реальность, виртуальная, очень похожая на жизнь, но все же не настоящая.

А тут вдруг — раз, и такая знакомая картина над очагом оказывается пробита длинным носом любознательного Буратино. Летучая идет к нам.

Похлебка и огонь уже не нарисованы на холсте, а кипят и булькают прямо тут, у нас на кухне.

Ну, на кухне у наших знакомых, у тех, к кому мы ходим, с кем здороваемся, к реальным живым людям. Опа-на. Никак не ожидали.

Конечно, в глубине души каждый человек верит в то, что телевидение показывает какое-то особое пространство, как Карлсон, который считал, что живая домомучительница никак не поместится в такой маленький ящик.

На этом смешном чувстве, кстати, основан феномен «ой, я тебя в телике видел».

Каждый, кто хоть раз попадал на экран ТВ, с этим сталкивался: вполне вменяемые твои знакомые наперебой тебе сообщают, что имели счастье лицезреть тебя вчера в программе, где ты походя что-то откомментировал. Это удивление сохраняется до той поры, пока ты на ТВ случайный человек. С той поры, когда человек становится медийным лицом, то есть его можно часто увидеть в «ящике», возникает другой эффект — узнавания, и это тоже сильная эмоция: надо же, я вижу наяву того, кого привык встречать на экране.

Удивительно, но это работает, можете проверить. Две реальности, телевизионная и житейская, существуют одновременно, их пересечения неизменно вызывают сильные эмоции.

Летучая, буквально на крыльях ночи, прямо из эфира, ворвалась в наше жизненное пространство и разрушила его неприкосновенность.

Чувство неприятное. Дело же не в законах, праве общества на гигиену или других абстрактных вещах, дело в нашей приватности. Наш мир — это конкретное жилое пространство, и пока мы его не готовы сдавать голимой виртуальности.

В этом-то и разница между проверками программы «Ревизорро» и СЭС. СЭС куда неприятнее, но к этому злу мы привыкли, с ним научились бороться, но чтобы шоу приходило внутрь наших квартир и продолжалось уже с нашим участием — увольте. Этого никто не заказывал.

Так что дело вовсе не в Летучей с ее белыми перчатками, она лишь отражение наших страхов, нашей базовой уверенности в том, что мы защищены от гиперборея страстей, свистящего на наших телеэкранах.

Страшно представить, что вся эта стая летучих, кипучих, могучих демонов вдруг обнаружится в вашей квартире.

Представляете, просыпаетесь вы утром, а у вас на кухне Юлия Высоцкая с Дмитрием Назаровым готовят завтрак, в гостиной Владимир Познер беседует с вашим дедушкой, а Максим Галкин играет с вашими детьми. Ужас ведь. Так что копайте рвы, защищайте границы реальности.