Селедочный торт

Однажды я попробовал селедочный торт. Нет ничего хуже селедочного торта. Особенно когда он выглядит, как настоящий.

Дело было в десятом классе, нас позвала (избранных) к себе на день рождения молодая учительница, мы сидели за столом, ели оливье, колбасу, сыр. А потом была перемена блюд. Накрыли чайный стол: чашки, заварочный чайник, кипяток. И вот под аплодисменты, со свечками в застывшем кремовом море, вынесли гигантский торт. Типа «Полет».

— Я сама его пекла! — сказала учительница. Мы радостно запищали. Но рано радовались.

Чашки были наполнены, торт был разрезан и разложен, я взял ложечку (кстати, ложечкой есть торт крайне неудобно, во всех цивилизованных странах дают для этого вилку, но мы же дикие!), зачерпнул безе с кремом, сунул ложку в рот и онемел.

Торт был соленым. Крем там был из селедочного масла, безе было не безе (не спрашивайте!), а прослойка варения была паштетом из какой-то рыбы. Типа лосось, или скумбрия. Это было ужасно. Кругом подлог! И я не преувеличиваю.

Вот вам, например, еще о подлогах и подменах. Вот вы думаете: когда вас жалит комар, пьет вашу соленую, как селедочный торт, кровь, он что делает? Думаете, только кусает? Ага, как бы не так.

Нет, то есть, он, конечно, вас кусает, питается вами, но притом еще и мочится. На вас. На руку, так сказать, дающую. Дело в том, что когда нас этот комар кусает, он, гад такой, чтобы увеличить емкость своего ненасытного брюшка, параллельно удаляет жидкость из организма. Фактически использует нас как туалет

… Корней Чуковский, воспевший в свое время это насекомое, не подозревал, что, можно сказать, ходит по краю пропасти. Цензурные придирки к этой его стихотворной сказке были и раньше, но в один момент они стали совсем тревожными.

В первую очередь под подозрение попала именно сказка про Цокотуху, которая, как известно, сомнительным путем разжилась «денежкой». Но дело было даже не в мухином быстром обогащении. А в том, что

сперва эта сказка носила название «Мухина свадьба». Бдительным товарищам сразу не понравилось уже само мещанское слово «свадьба». Какая свадьба – когда вокруг один конструктивизм? С общими кухнями?

Под подозрение попал и индивидуализм Комарика (он же не коллективно спасал попавшую в опасность барышню, не силой партийной ячейки). Впрочем, и сама барышня тоже была взята «на карандаш».

— Муха на рисунках в книжке Чуковского стоит слишком близко к Комарику и улыбается чересчур кокетливо! — заметил один критик.

И то верно. Чего там улыбаться? Не теряй бдительность, Муха! Вдруг Комарик — переодетый троцкист?

В общем, не нужны нам такие эротические мысли у детей.

А уж с одеждой вообще вышел промах.

Наш (как теперь мы знаем, туалетный утенок-комар) на рисунках был изображен в гусарском костюме. «Почему у комарика гусарский мундир? Дети, увидев комарика в гусарском мундире, немедленно затоскуют о монархическом строе. Почему мальчик в «Мойдодыре» побежал к Таврическому саду? Ведь в Таврическом саду была Государственная дума. Почему героя «Крокодила» зовут Ваня Васильчиков? Не родственник ли он какого-то князя Васильчикова, который, кажется, при Александре II занимал какой-то важный пост. И не есть ли вообще Крокодил переодетый Деникин?»

Как видите, и другим текстам Чуковского повезло немногим больше.

Но все хорошо, что хорошо кончается. Чуковский, как вы знаете, дожил до преклонных лет (вот только дочь его в сталинские времена потеряла мужа в репрессиях и была отовсюду уволена), стал дедушкой Корнеем, умер в своей постели. До этого устраивал для советских детей елки.

Вот и я за счастливые финалы.

… Шел я тут недавно по Покровке. На деловую встречу. Вдруг вижу боковым зрением — в большом окне кондитерской человек сидит. Я когда-то его сильно обидел, несправедливо. Это меня мучило. Я бы извинился, но он меня везде забанил (как Комарик толстого отрицательного Паука.) А тут такая удача. Я очень обрадовался: вернулся к двери, вбежал в кафе, сел. Шарф размотал.

Человек сразу напрягся, телефончик к себе притянул, «Макбук», на котором работал, к груди прижал, даже контрабандную шоколадку, которую втихаря ел с кофе, за который только и заплатил заведению, и ту поближе к себе подтянул. Не дай бог, я откушу. Но я же мириться прибежал.

Вот я и говорю: «Юрий Владимирович! Простите меня. Я так перед вами виноват».

— Я не сержусь, Дима, — сказал. Но «Макбук» из рук не выпустил и шоколадкой не поделился.

Но это уже было все неважно. Я еще раз у него прощения попросил, встал и в путь потек. И так мне было хорошо, как будто я какой-то детский секрет нашел или клад.

Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.

Снег идет, и все в смятеньи,
Все пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, покрывает белой тонкой порошей наши старые грехи, обеляет нас, чистит лучше европейского стирального порошка.

И летит маленький комарик, неположенный в это время, запрещенный к полетам. Он же насекомое, его дело — лето, ну, в крайнем случае, поздняя весна. А он все равно летит. Нам во спасение. А в руках его горит маленький фонарик.

Потому что все, конечно, ложь и подделка, все. И фонарик нам поможет эту ложь для самих себя осветить.

Помните, что было последней каплей для Анны Карениной, после чего она поехала на вокзал?

Она тоже про сладкое думала. А ей подсовывали только соленое и нечестное, как селедочный торт.

«Всем нам хочется сладкого, вкусного, — говорила она про себя, машинально читая вывески на лавках и магазинах. — Нет конфет, то грязного мороженого. И Кити так же: не Вронский, то Левин. И она завидует мне. И ненавидит меня. И все мы ненавидим друг друга. Я Кити, Кити меня. Вот это правда. Тютькин, coiffeur. Je me fais coiffer par Тютькин.. . (…) Все гадко. (…) Зачем эти церкви, этот звон и эта ложь? Только для того, чтобы скрыть, что мы все ненавидим друг друга, как эти извозчики, которые так злобно бранятся. Вот это правда!»

Права была Анна Аркадьевна. Все это правда, и все гадко. И селедочный торт, и критики Чуковского, и Тютькин, coiffeur, и многое другое в нашей жизни. Ложь и имитация.

И только радость, что мы попросили прощения (пусть и с опозданием), не подделка.

Скоро Новый год, скоро елка, скоро вечный Чуковский, скоро настоящий торт, скоро обещание нового счастья.

В общем, люди… Простите меня.