Цивилизация
Отличная есть фраза, отданная Набоковым одному герою: «Я слишком плохо себя чувствую, чтобы умирать».
Вот я тоже не очень. Поэтому никогда не езжу в такси.
Тут прочитал недавно в одной из социальных сетей, как женщина ехала на плебейской своей маршрутке от какого-то торгового центра. А на перекрестке, рядом с заправкой, их подрезает такси (известного бренда, назовем его NN). И не только подрезает, а еще и обливает (в Москве дождь: тоже, знаете ли, не в Африке живем).
«Наш шофер догоняет обидчика на светофоре, — повествует взволнованная женщина, — и орет таксисту: «Что же ты делаешь!»
А из машины выходит молодой кавказец и куском железной трубы разбивает боковое стекло микроавтобуса, осколки сыпятся на несчастного парня, он выскакивает, и тут же получает этой самой трубой по ребрам. Потом первый таксист-победитель садится обратно в свою машину и уезжает.
Я читаю это испуганно, думаю: «Как страшно жить!»
Но будни внутренней Ренаты Литвиновой как-то, знаете, отвлекают меня, и я обо всем забываю. А утром открываю ленту, лениво так листаю ее (котики, котики, «доколе в России будет править произвол?!», опять котики) и вдруг снова про такси.
Пишет уже другая женщина. И про другую машинослужбу.
«Сегодня ехала за машиной, на которой было написано MM (очередное название бренда) . Правила не соблюдаются, поворотники не включаются, зачем. Водитель всех «режет», резко перестраиваясь из ряда в ряд, тормоза придумали трусы. Позвонила по их телефону, пожаловалась. Мне перезвонили из колл-центра и говорят: «Мы не несем никакой ответственности за водителей и знание ими правил ПДД». Посоветовали обратиться в соответствующие органы и зафиксировать там жалобу. Я это к чему. Не надо пользоваться услугами «такси MM» (снова название бренда). Берегите себя».
Вспомнил из Шкловского: он где-то писал, своими коронными короткими фразами, как изменилась жизнь в послереволюционном Петербурге, когда освобожденные люди поняли, какое преимущество дает автомобиль. Точную цитату я так найти и не смог, так что перескажу своими словами.
Автомобиль дает ощущение всемогущества. Быстрота, неуязвимость, маневренность. Это тебе не лошади, не конка, не трамвай.
Новые люди быстро оценили это преимущество. Сели на авто, взяли оружие, поехали быстро по городу, всех постреляли. Пили, веселились в кабаке, сияли зубами. Но тогда другие вооруженные люди сели на другой автомобиль, поехали и уже постреляли тех, первых. Такова жизнь.
На твое всемогущество всегда найдется чье-то чужое.
…У меня давно возникает ощущение девяностых годов. Они тоже чем-то напоминали первые революционные годы XX века. Что-то качнулось, рухнуло, новое началось, а как в этом новом жить – не очень понятно.
Тогда многое казалось диким: поддельные товары, содовое «Птичье молоко», лишающий зрения спирт, странная еда, быстрая езда «новых русских», слово «монтировка», иногда слышалась пальба.
Вот и теперь. Нет-нет да и услышишь от знакомых: «Такой-то отравился водкой, она оказалась паленой». Поели знакомые в хорошем ресторане устриц (устриц они поели! ишь! ешьте крабовые палочки), тоже на два дня слегли.
Я посмотрел в интернете – у одного ли у меня такое ощущение дежавю? Оказалось, нет. Вот основные признаки. Начнем с очевидного. Люди, как и в 90-е, понемногу стали опять экономить и – о, ужас! – делать запасы. Это раз.
Реклама понемногу опять становится трешовой. (Мы все помним разгул этого рекламного юмора на ТВ, еще Пелевин много об этом писал). Это два.
Ну и расцвет религиозности. Еще немного и от модного сейчас в который раз повального христианства мы опять перейдем к эзотерическим практикам.
Кстати, недавно я с удивлением снова увидел на улицах Москвы кришнаитов. Они еще были робкими, потрепанными, но я помню, как они были ярки и активны во времена моей первой молодости.
Мне это не нравится.
Мне нравится пение сирен, восторг любви и Париж в яблонях.
Я не хочу читать старую, уже один раз читанную, книгу.
Ни Шкловского, ни даже Набокова.
Кстати, о Шкловском.
Он однажды написал:
— Сел в такси. Смотрю: таксист читает какую-то ветхую, сразу видно — очень старую книгу. Спрашиваю: Что? Отвечает: «Вы не поймете, это ранний Шкловский».
Очень обиделся. Не дал на чай.
— Потому что я — поздний Шкловский.
Не надо позднего Шкловского.
Я слишком для этого плохо себя чувствую.
