Цивилизация
Я совсем не интересуюсь футболом. Но осознаю, что в этом отношении я нахожусь в явном меньшинстве. И понимаю, что проведение футбольного чемпионата мира в России – важное позитивное событие, особенно для нестоличных городов, где будут проводиться матчи.
Вместе с тем, есть одно обстоятельство, которое связывает меня с футболом.
Мой прадед (по линии матери) Михаил Семенович Дубинин принимал активное участие в зарождении футбола в России,
организации Московской футбольной лиги в 1910 году и затем Всероссийского футбольного союза в 1912 году. С 1914 по 1919 г. он был казначеем ВФС, в 1916 году временно его возглавил, затем был товарищем председателя.
Семья М. С. Дубинина. Слева направо: Дмитрий, Елизавета Алексеевна (урожденная Полякова), Владимир, Михаил, Борис. Около 1912 года
Мы все связаны с нашим прошлым, особенно с нашими предками. И время от времени чувствуем потребность о них рассказать. Об этом писал еще Пушкин:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам
Вот и мне захотелось вспомнить о Михаиле Дубинине в эти дни футбольного чемпионата. Биографические подробности о нем можно посмотреть по Википедии.
Ну а я хотел бы воспроизвести отрывок из известных воспоминаний Андрея Старостина «Полвека на футбольном поле»:
«Как о живой легенде, рассказывали о Михаиле Дубинине, видном деятеле МФЛ, участвовавшем в игре в роли защитника. Тучный, с ранних лет расположенный к полноте, он приходил на площадку, тогда еще не огороженную, с дворником, который нес стул. Дубинин занимал позицию на футбольном поле, как и полагалось беку, в районе штрафной площадки, а дворник со стулом наготове располагался за линией поля вблизи ворот.
Михаил Семенович нанесет отбойный удар подальше от ворот и кричит: «Дорофей, стул!»
Дворник расторопно подбегает, и защитник усаживается на стул в ожидании очередной контратаки. Когда же атака у чужих ворот задерживалась, Дорофей, как уверяли, успевал обслужить монументально восседавшего на своем стуле хозяина и стаканом холодного пива».
К футболу Михаил Семенович пришел через лыжи, когда продумывал летние спортивные занятия для членов Сокольнического клуба лыжников, который он возглавлял. Он передал любовь к лыжам своим четырем сыновьям, в том числе моему деду, Михаилу Михайловичу Дубинину, впоследствии академику. Через него культура зимних прогулок на равнинных лыжах передалась и мне.
Сокольнический клуб лыжников около чайной лавки Воробьевой. В центре М. С. Дубинин с сыном Дмитрием
Михаил Семенович был предпринимателем, старостой Воскресенского храма в Сокольниках, поэтому события октября 1917 года воспринимались им весьма негативно. Он оставил интересные воспоминания о московской жизни в первый послереволюционный период (декабрь 1918 года – сентябрь 1919 года) «Запись событий на память себе и потомству». Эти воспоминания были обработаны и опубликованы замечательным московским краеведом Валентиной Петровной Блохиной, внучатой племянницей Михаила Семеновича (см. Московский журнал, 2015, №6, стр. 64-81).
С началом НЭПа Михаил Семенович возобновил текстильное производство в Черкизове (теперь район Москвы), но стал работать «по старинке», то есть нанимал тех работников, которые лучше работали, а не «лиц пролетарского происхождения», которых предлагала ему биржа труда.
На него поступил донос, и в 1923 году он был арестован.
Впоследствии он рассказывал, что следствие интересовала в основном его деятельность в качестве церковного старосты храма в Сокольниках. Но тут ничего криминального не нашли.
В конце концов, по приговору Московского губсуда под председательством Э.К.Сината он был приговорен к пяти годам тюрьмы за то, что предпочитал нанимать рабочих «имевших связь с деревней, то есть элементов, наименее организованных в смысле профессиональном, и наиболее удобных для беззастенчивой эксплоатации предпринимателей». В закавыченной части фразы сохранена орфография оригинала приговора.
Эдуард Карлович Синат, латышский стрелок, в конце 20-х годов возглавлял МУР, расстрелян в 1938 году, реабилитирован в 1956 году.
Через два года Михаил Семенович вышел из тюрьмы (как теперь говорят, по УДО). Его освободили неожиданно, без денег.
Но стоявший на улице извозчик сразу его узнал и довез до дома бесплатно, сказав, что очень рад услужить.
К сожалению, после двухлетнего пребывания в тюрьме здоровье Михаила Семеновича оказалось подорванным, и в 1927 году он скончался в возрасте 53 лет. Моей маме было тогда три года, и она утверждает, что помнит как сидела на коленях у «дедушки Семеновича», который кормил ее конфетами.
Выражаю благодарность Валентине Блохиной (урожд. Дубининой), автору многочисленных публикаций о семье Дубининых.